Невинна и опасна, или Отбор для недотроги

Обская Ольга

– Снадобье, которое вы делали для Себастина?

– Да, оно уже почти готово.

– Но вы же хотели преподнести его в качестве подарка.

– Вам оно нужнее.

Амалия отошла к столу и начала возиться со склянками. Маркель наблюдал за ней, пытаясь подавить довольную улыбку. Дьявол! Почему ему так приятно, что снадобье, которое приготовила девчонка, достанется в итоге ему?

Минут через десять его строгий доктор вернулась со склянкой в руках.

– Будет печь, – предупредила она.

– От ваших ласковых рук приму любые пытки, – довольная улыбка всё же пробилась поднятым уголком рта.

–

Сильно, – добавила пичужка немного виновато. – Снадобью дают настояться в течение нескольких часов, тогда оно не так жжётся. Но нескольких часов у нас нет.

Она начала осторожно наносить бурую кашицу на рану. Действительно дьявольски пекло. И Маркелю пришлось резко втягивать воздух сквозь зубы, то ли чтобы не замечать боли, то ли чтобы не замечать близость девчонки.

– Больно? – она будто испытывала его терпение – легонько дула на плечо, а затем на висок. Боль быстро прошла, осталось только желание. Проклятье! Её губы были так близко. Ещё одна пытка.

Но и эта пытка вскоре закончилась. Амалия отпрянула. Словно почувствовала, исходящую от него угрозу.

– Вот тут во флаконе осталось немного снадобья, – она протянула ему склянку. – Завтра утром нужно будет ещё раз нанести на раны.

Не удивительно, что пичужка хочет поскорее упорхнуть. Вчера вечером он постарался сделать так, чтобы она ещё больше его боялась.

– Спасибо, – он сунул бутылёк в карман. – Амалия, я должен ещё кое-что сказать… извиниться… за вчерашнее…

Она тут же спрятала взгляд, когда поняла, о чём пойдёт разговор.

– Я не хотел пугать вас. Мужчины – циники. Такими нас создала природа. Я предупреждал. Но это не значит, что я не могу контролировать себя. Больше не притронусь без вашего позволения, обещаю. Я не хочу, чтобы вы боялись меня.

– Я не боюсь… – быстро пролепетала она, – …теперь не боюсь. Почти.

Глава 33. Ошибки молодости

Король узнавал её по звуку шагов, по шелесту юбок, по облачку аромата, который просачивался в комнату за мгновение до того, как она появлялась там сама – его королева, Ролейна.

Она ворвалась в спальную, как ураган, посвежевшая, полная энергии, как будто за плечами не было долгой поездки. Он ждал её только завтра. Какой сюрприз!

– А вот и я, – Ролейна рассмеялась колокольчиком.

Король уже был в постели, но тут же поднялся, желая поскорее заключить супругу в объятия.

– Я скучал.

Они не виделись целых две недели. Дела не позволили Модесту в этот раз сопровождать супругу в её ежегодном путешествии по восточной провинции. Эта была уже традиция – королева всегда сама выбирала образцы заморских фруктов и восточных сладостей к осеннему празднику, чтобы было чем удивить гостей.

Не выпуская супругу из объятий, король начал расспрашивать, как прошла поездка.

– У меня рассказов на целую ночь, – пообещала она. – Ты готов слушать меня всю ночь?

– Готов, – он потянул её к кровати.

– Я распорядилась, чтобы нам принесли ужин, – предупредила Ролейна.

В ту же минуту явилась прислуга с подносом, полным аппетитных яств. Но Модест не проявил к ним интереса, пока не утолил другой голод.

Полная луна заглянула через мозаичные окна, высветив на покрывале

призрачный узор, когда они, наконец, вспомнили про закуски. Модест решил, что лучшим сопровождением к восточным историям супруги будет красный виноград с сыром. Взял блюдо прямо в кровать и приготовился слушать, но Ролейна, отщипнув виноградинку, озадачила вопросом:

– Сначала расскажи, как обстоят дела тут. Как дети? Я слышала, Маркеля не будет на открытии праздника.

– Не будет. Я отправил его в Авитьеру по срочному делу.

– Дело было настолько важным, что нельзя было поручить его кому-то из твоих советников?

– Не настолько. Но я хотел наказать мальчишку. Я устал от его любовных похождений, от его занятий сомнительными науками. Он уже достаточно взрослый – пора научиться ответственности.

– Не слишком ли ты к нему строг? – Ролейна мягко улыбнулась. – Вспомни себя. Сам был молодым.

В том-то и дело, что король помнил. Слишком хорошо помнил, чем для него самого чуть не закончилась любовь к опасным магическим экспериментам. Модесту было примерно столько же, сколько сейчас Маркелю. Он считал, что ему под силу всё. Полагал, что сможет сделать даже то, что считается невозможным – снять проклятие с пустынных колодцев, сделать долину, где они расположены, безопасной для путешествий. Модест испробовал десятки способов. Один из них показался ему надёжным – использовать силу заговорённых камней. Однажды он осмелился пересечь долину. Заговорённый камень, брошенный в воду, действительно заставил ядовитое марево рассеяться. Но Модесту удалось добраться лишь до середины долины. Колодцы снова начали клубиться парами. Он отчаянно скакал вперёд, но ему и его верному скакуну становилось всё хуже. Конь потерял сознание первым. А следом и Модест.

Он так навсегда и остался бы в этой проклятой долине, если бы не Луиза, мать Амалии. Она спасла его. Этот случай протрезвил Модеста. Заставил забыть об опасных экспериментах. Заставил осознать, что король не волен распоряжаться своей жизнью. Что он в ответе за королевство и за семью.

– Мне кажется, отправить Маркеля в ссылку – не лучший способ научить ответственности, – вновь вступилась за сына Ролейна. – Чтобы научить нашего мальчика ответственности, не лучше ли, назначить его ответственным за кого-то?

– Ты, как всегда, очень мудра, – Модест вернулся к винограду и сыру. – Такая идея тоже приходила мне в голову. Я пригласил на осенний праздник Амалию. Помнишь её? Беззащитное создание, нуждающееся в опеке. Вот пусть наш повеса её и опекает.

– Амалия… – королева задумалась, – …это дочь Луизы? Той госпожи, что спасла тебя, когда ты чуть не утонул?

– Да.

Модест не рассказывал супруге, от чего на самом деле спасла его Луиза. Не хотел ещё сильнее напугать, да и Луиза просила не говорить никому о том, что произошло в долине проклятых пустынных колодцев. Хотя ничего конкретного Модест и так бы не смог поведать. Когда он пришёл в себя, то был уже за пределами долины, в безопасности. Он не знал, как Луизе удалось его спасти. У него остались только смутные ощущения, то ли сон, то ли явь – её узкая ладонь на его лбу и слова, произнесённые тихим шёпотом, ласкающие ухо, но непонятные. Он дал клятву, что никому никогда не расскажет о случившемся – и выполняет обещание.