Невинна и опасна, или Отбор для недотроги
Шрифт:
Это всё что осталось в памяти Амалии. Она должна была забыть, как проходит таинство перемещения, и она забыла. Теперь она оказалась по ту сторону колодцев. В родном мире. И верилось, и не верилось. Вокруг сплошные пески – ей ещё предстояло выбраться из проклятой долины. Интуиция подсказывала направление. Амалия двинулась в путь. Знойный ветер залеплял глаза песком, в горле жгло от жажды. А ещё нестерпимо жгло грудь, когда Амалия вспоминала, что там, где сейчас осень, и возможно моросит тоскливый дождь, остался любимый, и осталось её сердце.
Она вышла к лагерю, раскинувшемуся на краю проклятой долины,
– Принцесса Амалия, – она увидела слёзы радости в глазах незнакомых мужчин-дозорных. Такие огромные мощные сильные суровые – они не должны были плакать, но влага текла по их щекам, когда они нежно обнимали её. – Ваше Высочество, мы уже отчаялись вас дождаться.
Они спросили позволения немедленно отправиться во дворец. Амалия не стала возражать. Карета понесла её по ночным просторам родного мира. Знакомые-незнакомые звёзды освещали путь, баюкали, но Амалии не спалось. Ещё никогда радость и тоска не соседствовали в душе, ещё никогда она не была так счастлива и несчастна одновременно.
Едва забрезжил рассвет, карета остановилась. Амалия увидела, как к процессии приближается всадник.
– Его Величество всегда выезжает нам навстречу, – пояснил один из дозорных.
Амалия выскочила наружу, сердце забилось заполошно. Он такой красивый – её отец. В его чертах – родное тепло.
– Амалия, девочка моя, – он нежно провёл рукой по волосам. Рука дрожала, будто отец не мог поверить, что наконец-то дождался. – Ты так похожа на маму.
Он обнял осторожно, как самую большую драгоценность в мире. Амалия уже и забыла, как спокойно и надёжно ощущаешь себя в отцовских объятиях.
– Папа, – слёзы потекли из глаз…
Глава 69. Я знаю какой!
Как только силы вернулись, Маркель оседлал лошадь и поскакал во дворец. Ему нужно было попасть в свою лабораторию. Дорога заняла полночи. Но это и к лучшему, что добрался до цели под покровом темноты. Не хотелось привлекать к себе внимание.
Через потайной ход он проник в лабораторные владения никем не замеченный. Чёткого плана действий пока не было. Но Маркель его выработает, как только внимательно просмотрит все свои последние записи. Он вынул журналы, где описывал ход экспериментов, но не успел углубиться в текст, как шаги снаружи заставили насторожиться.
В лабораторию зашёл Себастин. Хмурый и напряжённый.
– Так и знал, что найду тебя здесь.
В голосе тревога, но не осуждение. И на том спасибо.
– Отец страшно зол и подавлен. Амалия пропала. С утра уехала на конную прогулку к озеру и не вернулась. Ты почему не в северной провинции? Почему ослушался приказа короля? Это как-то связано с исчезновением Амалии? Знаешь, где она?
Что было ответить?
– И да, и нет.
Брат подсел к столу:
– Рассказывай.
Маркель отложил записи. Они с Себастином очень разные. У них бывали и ссоры, и недопонимания, но брат ни разу не предавал. Когда дело касалось чего-то серьёзного, Себастин всегда был на стороне Маркеля, всегда поддерживал. Кто, если не он?
– Я пробыл в северной провинции всего пару дней. Нашёл толкового
– Куда?
– Искать ответы на вопросы. С момента, как передал Амалии письмо её мамы, ощущал постоянную тревогу. С одной стороны был уверен, что поступил правильно, с другой, чувствовал, что что-то с этим письмом не так. Почему оно зашифровано? Что за секреты хранит. Не навредит ли Амалии?
– Где ты собирался найти ответы?
– Ты сам невольно подсказал мне, откуда начать поиск. Ты смог понять смысл отдельных слов письма, потому что они были похожи на слова древнего языка, который ты изучал – языка пустынного народа, ведь так?
– Да, сходство было. И ты решил отыскать тех, кого называют пустынными демонами? Кто жил когда-то в проклятой долине?
– Да.
– Но ведь считается, что пустынный народ исчез. Хочешь сказать, тебе удалось найти кого-то из них?
– Нет. Но я нашёл человека, который однажды побывал на той стороне колодцев.
– На той стороне? Что это значит? – Себастин в недоумении потёр затылок.
– Знаю, звучит странно. Но я давно догадывался, что у колодцев есть особая тайна. Что-то там, на дне, плещется необычное, загадочное. Природа не зря охраняет их ядовитым маревом. За то время, пока занимался изучением проклятой долины, прочёл много древних летописей, и они натолкнули сделать немыслимое предположение, что с той стороны колодцев может существовать другой мир. Поэтому они меня и манили. Но мог ли я подумать, что девушка, которую полюблю, окажется родом с той стороны?
– Амалия с той стороны?
– Теперь мне даже удивительно, почему я не догадался об этом раньше. Она необыкновенная, не такая как все. Обладает даром, о котором в нашем мире никто не слышал. И история её родителей очень необычна. Они появились, будто из ниоткуда. Где жили, что делали до встречи с королём? И исчезли они также таинственно. А что если они не погибли, а просто вернулись на ту сторону? Но дочь забрать с собой не смогли. Поэтому и оставили ей письмо с наставлениями, как это сделать самой. Когда такая догадка пришла мне в голову, я окончательно потерял покой.
– Ты подумал, что теперь, когда письмо у Амалии, она может в любую минуту исчезнуть – вернуться к родителям?
– Да. Я гнал коня, боясь не успеть. Проклинал плохие дороги, из-за которых могу опоздать. Менял скакунов на свежих и снова гнал.
– Успел?
– И да, и нет. Я застал её возле самой долины, но она не взяла меня с собой.
– Не взяла? – Себастин покосился на запекшуюся на виске кровь. – Это она? Предупреждал же, что Амалия опасна. Не мог влюбиться в кого-нибудь другого, какую-нибудь невинную пташку? – в первый раз за всё время разговора на лице брата промелькнула ирония.
– Она и есть невинная пташка. Робкая пичужка… – в голове всплыл образ – застенчивая кроткая воспитанница пансиона со стопкой книг, какой Маркель увидел Амалию впервые. Её пронзительные медовые глаза погубили его уже тогда, как только она вскинула их на него. Пробрали, проникли, завладели, убили и воскресили. – Себастин, знал бы ты, как я хочу к ней…
Брат похлопал по плечу:
– Но ведь это возможно. Ты говорил, нашёл человека, который побывал на той стороне. Что он рассказывал?