Невинная для Лютого. Искупление
Шрифт:
Лёши всю ночь не было дома.
— Ангелина, ты уже поднялась? — голос Иры появился вместе с ароматом какао. — Я потороплюсь с завтраком.
— Не надо, — принимая тёплую кружку, покачала я головой. — Я не голодна.
— Тебе нужно есть за двоих, — с воодушевлением заявила Ира и погладила мой животик: — Привет, моя принцесса! Скажи маме, чтобы не морила тебя голодом! — Улыбнулась мне и добавила: — Я отнесу какао с зефиринками нашему принцу, а после сделаю вам оладьев и нарежу арбуз дольками.
— Хорошо, —
— А врач говорит, что набор веса недостаточный? — с подозрением прищурилась она и кивнула: — Сделаю ещё витаминный салат.
— Делай, — окончательно сдалась я и, забрав из её рук чашку Саши, отдала свою пустую: — А я пока сына разбужу. А то скоро доктор придёт.
— Снова приступ? — запереживала она. — Ты хоть поспала ночью?
— Немного, — не стала отпираться я и быстро, чтобы Ира не успела посетовать насчёт здорового сна, добавила: — Я с ним днём прилягу и подремлю.
Вышла из спальни. Прикорнуть удалось лишь под утро, когда Саша, наконец, перестал задыхаться и уснул. Конечно, приступы сейчас стали намного реже, но лечить ребёнка нужно долго и кропотливо. Я была невероятно зла на тех, кто довёл мальчика до такого состояния. Понимаю, что в приютах нет средств, чтобы проводить грамотное лечение, но ведь можно было перевести Сашку в специализированное заведение.
На миг замерла у недавно оборудованной детской и, постучав, спросила:
— Саша, я могу зайти?
Он сам открыл мне дверь. Тоненький, как тростинка. Со светлыми волосами до плеч, светлой кожей и огромными глазами мальчик напоминал маленького принца из сказки. Вот только худоба его была болезненной, кожа бледной от недостаточного ухода, да и тёмные подглазины много о чём говорили.
Я растянула подрагивающие губы в улыбке. Сердце сжималось от боли за ребёнка:
— Хочешь какао? Ира добавила твои любимые зефирки.
Он кивнул и, оставив дверь открытой, вернулся к столу. Усевшись на стул, взял в руки карандаш и наклонился над рисунком.
Я поставила кружку рядом и спросила:
— Это кот? — Разглядывая картинку, добавила: — Очень похоже.
— Это лошадь! — обиженно буркнул он.
— У, — протянула я и погладила мальчика по голове: — Это очень ласковая лошадь с мягкими копытами. Папе очень понравится такой подарок…
— Я рисую дедушке, — возразил Саша и поднял на меня глаза: — Он обещал научить меня кататься верхом, сразу как разрешит врач.
— Обещал, значит, научит, — подтвердила я. — Дедушка зря слов на ветер не бросает. Хочешь, я почитаю тебе про лошадок?
Саша тут же бросил карандаш и, пересев на кровать, выжидательно посмотрел на меня. Он почти не разговаривал, мало ел и боялся мужчин… Лишь моему отцу каким-то загадочным образом удалось отвоевать уголок в сердце ребёнка.
Но мальчик всё равно никого близко не подпускал. А первым делом, когда его привезли, потребовал отдельную комнату. У меня было ощущение, что это была мечта — своя собственная комната. Поэтому я попросила всех спрашивать разрешения у мальчика, прежде чем туда зайти. Чтобы никто не врывался в мечту Сашки, не топтал его чистую душу. Чтобы у сына был уголок безопасности.
Да. У сына. Я теперь жена Берегового, а Саша его сын, а, значит, и мой.
— А можно, — прервал он меня, — я почитаю? — Кивнул на мой живот: — Ей.
Я улыбнулась и протянула книжку. Буквы там большие, справится. Мы с Лёшей очень удивились, когда узнали, что малыш уже читает. Умненький.
Саша медленно, спотыкаясь, принялся важно читать по слогам, а я тихонько гладила его по волосам и молча благодарила за любовь к нерождённой ещё девочке.
В дверь постучали, и я вопросительно посмотрела на Сашу.
— Войдите, — важно разрешил он.
Заглянула Ира:
— Врач приехал. Что сказать?
Я сжала ладошку мальчика и поднялась:
— Мы спустимся. — Ира кивнула и закрыла дверь, а я повернулась к Саше и спросила с улыбкой: — Я попросила, чтобы прислали тётю-доктора. Ты же поговоришь с ней?
— Я не боюсь, — раскусил меня ребёнок. — Пошли.
Но руки моей не выпускал до тех пор, пока доктор, вывалив на нас неприятные вести, не ушла. Я устало присела на стул и посмотрела в окно. Заметив приближающийся чёрный джип, сказала Саше:
— Твой папа вернулся.
Мальчик бросил играть с Рыжуней, которую Лютый по моей просьбе привёз сюда, поднялся и заявил:
— Я пошёл рисовать!
И убежал наверх. Я лишь вздохнула. Как же помочь Саше наладить отношения с отцом? Мальчик не только не признаёт его, но даже откровенно боится.
Поднялась и пошла встречать мужа. Лютый, сняв пальто, обнял меня и, обдав запахом бензина и сырой земли, невесомо прикоснулся губами к моим. Опустился на корточки и, положив ладони на живот, который по сравнению с лапищами мужа смотрелся не таким огромным, поцеловал его.
Дочка пихнула его ладонь изнутри меня, и Лёша устало улыбнулся.
— Ты в порядке? — заволновалась я.
Лютый молча поднялся и прошёл к столу. Налив стакан воды, залпом осушил его. Я вздохнула:
— Врач приходил. Диагноз подтвердили, у Саши астма. Но… — всмотрелась в лицо мужа. — Расскажи. Я же вижу, что ты встревожен.
Он обвил меня руками, осторожно сжал в объятиях и шепнул:
— Всё будет хорошо.
Завибрировал в кармане телефон. Я достала его и, глянув на номер, похолодела.