Невинная для Лютого. Искупление
Шрифт:
— Не будет.
Глава 3
Лютый
Через неделю после хорошей новости о том, что Саша жив, мы забрали его из интерната. Сын стал другим — вытянулся, волосы отросли, глаза стали больше, взгляд осмысленней, но и холоднее. Он воспринимал меня не как отца, а как чужого дядю. Первые дни совсем шарахался и убегал, не давался в руки, пугливо сжимался. И это безумно ранило.
Папой он меня больше не называл.
— Тетя Маша, — зайдя в кухню, я устало сел
— Хорошо, я встречу, а Миша проследит за работой и переведет красавицу в безопасное место.
— Да, придется какое-то время дежурить около нее. Ветеринар волнуется, что сложные роды предстоят.
— Ангелине сказал? — заулыбалась тетя и всмотрелась в мое лицо. — Какой-то ты бледный. Кофе сделать? Есть запеканка. Твоя любимая.
Я поднялся.
— Не говорил еще Лине, не хочу лишний раз тревожить. Нет, спасибо. Я уже дома позавтракаю, — подошел к тете, поцеловал в щеку и поспешил к выходу, но она остановила:
— Ты обеспокоен чем-то еще.
— Ты была у Милы на кладбище после нашего возвращения?
— Забегала, чтобы снег убрать и проверить все ли в порядке. А что?
— Да ерунда, — отмахнулся я. Хотя тревога не оставляла, грызла, будто под ребрами завелись термиты. — Все, убежал.
— Как Саша? — добавила масла в огонь тетя.
— Все сложно, — я не обернулся. Стоял застывшей глыбой на пороге кухни и смотрел в пол. Будто это поможет.
— Больше терпения, сынок. Мальчик напуган, ему нужно привыкнуть к новому дому. Плюс здоровье слабое…
— Сын меня не помнит, — перебил я и опустил голову на грудь, сжал губы и слегка стукнул кулаком по косяку. — Вообще не помнит.
— Много времени прошло. Ему тоже было непросто все это пережить.
— Мы так и не узнали, что случилось. Сер… — я поперхнулся, — этот урод все еще молчит. И на суде молчал. Скотина.
— Леш, сейчас главное Лина и Саша, оставь расследование. Виновный наказан, не терзай себя и других.
— Ты права, но… — я потер кулаком грудь. Так свербило там. — У меня такое мерзкое ощущение последнее время, будто мы что-то упускаем.
— Езжай домой, а то Лина беспокоится, наверное.
Я кивнул и молча ушел. Оставив за спиной холодные мысли и темные сомнения. Тетя Маша правильно говорит, нужно учиться жить дальше.
За ночь, пока спасали конюшню от обвала, машину занесло снегом. Пришлось повозиться, чтобы хоть стекла освободить. Под руку попался кусочек картонки. Треугольник идеальной формы. Я перевернул его, счистил снежинки, что обжигали кожу холодом, и едва не упал от пронзившего шока. Фотография сына. Та самая, что я оставил на могиле Милы. Через столько дней внезапно оказалась на моем капоте? Разрезанная?
Я обернулся в ужасе. Никого вокруг. Только сосны поскрипывают и птицы воспевают на ветвях скорое приближение марта. А пока зверствует лютый, по-нашему — февраль.
Я изучил надрез на фото. Идеально по диагонали, будто лезвием.
Только одна тварь могла так сделать. Но он же мертв. Мертв!
Или снова обман и игра в марионетки? Сердцу стало тесно в груди. Оно заколотилось, прыгнуло вверх и заперло дыхание. Я согнулся и долго приходил в себя.
Такие вещи не случайны, фото сами по снегу не скользят и в воздухе не распадаются на части. Это человек сделал. Значит, над моей семьей нависла новая гроза.
Я прыгнул в машину и подгоняемый адреналином, вдавливал педаль в пол, чтобы добраться домой как можно быстрее.
Тестя встретил на улице, у крыльца. Кирсанов мрачно окинул меня взглядом, сдержанно кивнул и пошел к своей машине. Я поговорю с ним позже, нужно сначала все выяснить.
Когда я почти дошел до двери, зазвонил телефон.
— Алексей, — скрипучий голос Настиной соседки насторожил, — вы просили за девчонкой присматривать. Утром увезли ее куда-то. Двое громил. Она и пикнуть не успела.
— Номера записали?
— Да ментовские машины, записала, скину смс-кой.
— Благодарю за бдительность.
— Я же всегда рада, — протянула старушка. За сотню баксов в месяц она готова была почти на коврике Волковых спать.
В доме было тепло, привычно пахло молоком и шоколадом. Ира каждый день какао готовила. Я не очень люблю, а Ангелу нравится.
Стоило мне зайти внутрь, как сын, будто столкнулся с монстром из шкафа, бросился по ступенькам наверх, в свою комнату. Сердце болезненно сжалось, но я не окликнул Сашу. Не хочу, чтобы он видел во мне тирана, заставляющего себя любить. Нет. И жену не заставлял. Любил сам, молчал об этом, но любил.
Все, что мне позволялось — это объятия. Я прижался к Лине и втянул ее запах. Мне больше и не нужно. Только бы знать, что она дома, в безопасности.
На УЗИ нам сказали, что будет девочка. Даже тесть растрогался, спрятал блестящие глаза и украдкой утирал слезы, а у меня от счастья в голове стало пусто, и я забыл, что прежде чем целовать Лину должен спросить разрешения. Она промолчала. Позже и дома я украл несколько таких поцелуев, когда маленькая смеялась с неуклюжего Сашки, что играл в снегу.
Это были безобидные ласковые поцелуи. Не больше. Большее я не заслужил и не просил.
Я признал, что она мне нужна. Что люблю, но в ответ этих слов так и не услышал. Да, Лина ценит меня, уважает, прислушивается, но все еще держит на расстоянии. Зато проявляет преданность к нашему ребенку и возится с Сашкой, хотя он ей вообще никто.
— Ты в порядке? — Ангел очень чуткая, а еще читает мои эмоции, как книгу, но сегодня я не буду ее тревожить. Сначала проверю догадки.
Обнял девушку, прошептал, что все будет хорошо и опустил взгляд на звонящий телефон в ее руке.