Невинная для миллиардера
Шрифт:
Почему она попросила мой номер телефона, но так и не написала мне? В какую бы игру она ни играла, я не мог ее разгадать.
Мысли о ней обрушивались на меня потоком, если я не держал их под замком. Это стоило усилий.
Однако, несмотря на все эти маленькие поражения, факт оставался фактом: я держался подальше от нее в течение долгих восьми дней. Это была победа, и я обижался на своего отца за то, что он все испортил. Почему он до сих пор лезет в мою жизнь?
Я был взбешен и ожесточен до того момента, пока не увидел ее. Затем
«Позволил» было неправильным словом. Это произошло против моей воли. Если быть точным, у меня совсем не осталось воли, как только я увидел ее. Она была очаровательна.
Я отказался заехать за ней, настояв на том, чтобы она встретилась со мной в ресторане. Нам назначили свидание, но никто не уточнил, как долго оно должно продлиться. Я вошел внутрь, планируя сбежать как только, так сразу, но мой первый взгляд на нее разрушил все эти планы, потому что я просто-напросто забыл о них.
Дело в том, что я хотел отвергнуть ее, но еще больше мне хотелось трахнуть ее. И дисбаланс этих двух побуждений становился только более заметным с каждым контактом.
Я увидел ее, когда она пробиралась через переполненный ресторан. Столы стояли очень близко друг к другу, и ей приходилось лавировать между ними.
Все взгляды в ресторане были прикованы к ней. Мужчины, конечно, пялились на нее, но и женщины не могли отвести от нее глаз. Я никого из них не винил.
Она была одета в короткое белое нечто, так что были видны ее длинные загорелые ноги. Мой взгляд снова скользнул по ее телу. Я изучал ее наряд, пытаясь понять, как он смотрится.
— Что на тебе надето?
Это были первые слова, сорвавшиеся с моих губ.
Я застал ее врасплох. Она сделала паузу и опустила голову вниз, на себя.
— В смысле какой бренд? Я думаю, это... хм... может быть, Ахмадуллина? Но я не совсем уверена.
— Мне плевать на бренд. Что это за кусок ткани? Какого черта?
— Это просто комбинезон. Очень удобный, кстати.
— Похоже, его шил кто-то, кто никогда не думает о сексе. Он красивый, конечно, но как я смогу вытащить тебя из этого?
Она запрокинула голову и рассмеялась.
Я был очарован. Ослеплен. Моя кровь пульсировала в венах. Я никогда раньше не смешил ее.
Она все еще улыбалась, когда присаживалась напротив меня. Я все еще пялился.
Наш столик был маленьким, и, когда она придвинула к нему свое кресло, мне пришлось раздвинуть колени, чтобы она могла проскользнуть между ними. Я зафиксировал ее колени там, просунув одну руку под стол, чтобы обхватить ее бедро.
Ее улыбка погасла, и что-то новое зажглось на ее лице.
Каждый раз, когда я искоса смотрел на нее, она, казалось, таяла под моим взглядом. Как будто она хотела лечь на спину и раздвинуть ноги, чтобы получить еще больше моего внимания.
«Она не может возбуждаться так быстро, как я. У нее просто есть роль, которую
Но лгать самому себе становилось все труднее и труднее. Труднее отрицать ее очарование, ее милую, невинную натуру.
Она назвала меня лицемером — и была права. Ее мотивы ничем не отличались от моих собственных. На самом деле ее мотивы были даже более невинными. Она была восемнадцатилетней девушкой, которая хотела лучшей жизни. Кто я такой, чтобы смотреть на нее свысока? Действительно просто богатый придурок.
Когда я думал о своей будущей жене по каталогу, у меня было очень четкое представление о том, какой она будет. Я предполагал, что она будет холодная и расчетливая. Как оказалось, я ошибался, по крайней мере частично. В ней не было ничего холодного.
Моя жена совершенно не соответствовала моим представлениям о ней. В ней было что-то очень прямолинейное, и очень честное. Она была трудолюбивой. Напористой, настойчивой. Она изо всех сил старалась добиться успеха.
Несмотря на мои ожидания, она не была охотницей за баблом, за которую я ее принимал.
На самом деле она была совсем не плохой.
Она была хорошей. Я чувствовал это нутром. Это было ощущение, которым был пропитан весь воздух вокруг нее. Я вообще много чего чувствовал, когда речь заходила о ней.
— У тебя сегодня необычное настроение, — сказала она мне.
Я пожал плечами.
— Да уж.
Мы уже знали друг друга достаточно хорошо, чтобы она заметила перемену в моем настроении. Я был совершенно не в состоянии удержать ее на расстоянии, и чем больше мы общались, тем меньше меня это волновало. В этом и заключалась проблема.
Мы сделали заказ. Она хотела заказать вино, но я заменил его на воду.
— Тебе еще рано — сказал я в ответ на ее взгляд. Нелепая попытка контроля с моей стороны.
Мы молчали. Я смотрел на нее, в то время как она уставилась на свои колени. Моя рука тяжело лежала на ее ноге.
— Как у тебя дела?
Я поймал себя на том, что спрашиваю ее о жизни. Веду светскую беседу, как цивилизованный муж.
Она бросила на меня быстрый взгляд, затем снова опустила глаза. Что-то в моем вопросе насторожило ее. Я почувствовал, как у меня внутри все сжалось. Неужели я был таким ублюдком, что даже такой безобидный вопрос заставил ее насторожиться?
Да, именно таким я и был. Я ненавидел себя за это, хотя и продолжал стараться не подпасть под ее чары еще больше.
— Хорошо, — сказала она.
— Ты много работала? — продолжал я.
Она пожала плечами, глядя по сторонам на что угодно, только не на меня.
— Как обычно. Я постоянно занята. Через несколько дней я должна лететь в Париж для участия в рекламной кампании парфюма и вроде еще какой-то небольшой съемки.
Я почувствовал, что напрягся.
— Надолго?
Я помнил, что мы обговаривали условия этой поездки, но не предполагал, что это произойдет так скоро.