Невиновных нет
Шрифт:
– Кое-что есть, - суховато ответил Кононенко и посмотрел на видеокамеру Желтовского.
– Я скажу, когда надо будет снимать наши изделия.
И тут, разглядывая людей, ища знакомых, Желтовский увидел тех из гостиницы. Они вроде были и со всеми россиянами вместе, но держались как-то отстраненно.
– А эти кто, Артемий Тарасович?
– указал на них Желтовский.
– Черт их знает, - насупился Кононенко.
– Нынче всякое налипает. Прежде и духу их тут бы не было. Разве случалось, чтоб я да не знал, кто тут есть кто среди соотечественников.
Троица, о которой Желтовский спросил Кононенко, направилась к другой группе
– Вот где теперь встречаемся!
– заулыбался Фита.
– Нет, чтоб в Москве созвониться, съездить на рыбалку. В Париж надо слетать, чтоб повидаться! Вы надолго тут?
– Три дня, - ответил Желтовский. С Фитой он был хорошо знаком еще с поры, когда тот делал завидную карьеру: из кресла парторга химико-технологического факультета - в МГК КПСС завсектором, оттуда - в замначальники управления серьезного министерства, затем начальник управления; когда министерство ликвидировали, Анатолия Ивановича Фиту определили без потерь в замы председателя одного из Госкомитетов, имевшего отношение к вооружению. Нынче, знал Желтовский, Фита возглавлял другой Госкомитет. Желтовский делал о Фите видеорепортаж в предвыборную кампанию - программа Фиты показалась ему умной, без демагогии и пустых обещаний. На ней Фита и вплыл в Госдуму.
– Вы-то каким чудом здесь?
– спросил Желтовский.
– Вы же теперь ушли в другую сферу?
– В командировке. По старой памяти решил заглянуть сюда, не удержался от соблазна.
– Анатолий Иванович, кто эти трое, тот рыжий и двое справа, беседуют с каким-то бородатым, - указал Желтовский.
– Понятия не имею, - проследив за его рукой, ответил Фита.
– Вы помните, что обещали?
– Помню, помню, виноват. Честное слово, на сей раз точно - честное слово! Возвратимся в Москву, - сразу же занесу.
Однажды Желтовский был на даче у Фиты и отснял кассету о семействе Фиты: хозяин, жена, сын с невесткой, внук и внучка. Пообещал завезти кассету на работу Фите, но так и не удосужился, замотался, потом и вовсе забыл...
Начались демонстрационные полеты. Однако внимание Перфильева привлекли не рев двигателей и не взлетавшие красивые машины, а четыре человека, стоявшие в стороне, вернее один, которого Перфильев знал: глава фирмы "Улыбка" Евсей Николаевич Батров! "Он-то что тут делает?! Забавно, забавно..." - думал Перфильев. Рядом с Батровым стоял сутулый рыжеволосый и еще один - в зеленом галстуке. Они беседовали с бородатым (то, что бородатый - пакистанец или иранец, опытный Перфильев определил по одежде: черный костюм, белая, без галстука сорочка с высоким воротником-стойкой); Батров молчал, говорил рыжеволосый, обращаясь к обладателю зеленого галстука, потом тот поворачивал голову к бородатому, видимо переводил слова рыжеволосого, после чего бородатый отвечал, а мужчина
– Павел Александрович, - окликнул его голос Желтовского.
– Да, - вскинул на него глаза Перфильев, не уловивший, когда Желтовский оказался рядом.
– Вы не знаете, кто эта пара гнедых с рыжеволосым и чернобородым? спросил, кивнув головой, Желтовский.
– Почему они вас интересуют?
– Меня все интересует, - подмигнул Желтовский.
– Даже вы.
"Избавь меня Бог от твоих интересов", - мысленно ответил Перфильев и сказал:
– Я знаю одного из них, худощавого с болезненным лицом, если видите отсюда его лицо. Это Евсей Николаевич Батров, глава фирмы "Улыбка".
– Что-то он не очень улыбчив. Чем промышляет эта фирма?
– Что-то, связанное со стоматологией. Кажется, заготовки к зубным протезам. Так что на всякий случай заведите с ним знакомство.
– Пока обойдусь. Я еще могу проволоку перекусить... Удирать отсюда не намерены? Вроде дождик собирается.
– Побуду еще немного. А вы?
– Мне-то до конца торчать...
Через час Перфильев попрощался с привезшим его сюда шефом бюро "Экспорттехнохим", автобусом, шедшим из Бурже, через двадцать минут добрался до метро "Майо", и вскоре входил в холл своей гостиницы...
Первый день авиасалона в Бурже закончился. По шоссе N_2 к Парижу неслись машины. В одной из них ехали Поль Берар и Желтовский.
– Чего приуныл?
– спросил Берар.
– Думаю.
– О чем?
– Каким образом ты узнаешь для меня, кто владелец того серебристого "форда" с дипломатическими номерами.
– Тебе это очень нужно?
– Не очень. Но желательно... Пить хочется.
– В "бардачке" две банки пива. Одну оставь мне.
Желтовский содрал с банки скобу и стал пить.
– Хочу развлечь тебя, - сказал Берар.
– Могу сообщить приятную новость: есть такой небольшой банк - "Жюстен кредито-банк". На случай, если я внезапно умру от инфаркта или погибну в автокатастрофе, в наследство завещаю его тебе. Вернее его название, так что запомни: "Жюстен кредито-банк". Но поскольку я здоров, как бык и езжу очень аккуратно, то банком этим пока займусь я. Нащупал там некоего чиновника месье Паскаля Жувэ, с ним-то и хочу завести роман.
– Педик?
– Совсем наоборот, в молодости был большой шалун.
– Как ты набрел на него?
– Сложными маневрами и терпением, не жалел ни времени, ни денег.
– А если ничего не окажется?
– Значит этот банк вычеркнем и пойдем дальше. Где-то наткнемся... Поедешь ко мне?
– Нет, отвези в отель...
Вечером он пошел в бар выпить пиво. У входа, окинув взглядом овальное помещение бара, увидел слева у стойки двоих: "франта" с зеленым галстуком на фоне голубой сорочки и человека с измученным лицом язвенника. Они пили оранж из высоких прямоугольных бокалов с толстым дном. Народу в баре было полно, стоял многоголосый шум. Желтовский помедлил какое-то время, пока освободилось удобное место невдалеке от заинтересовавших его соотечественников, сел почти спиной к ним, отвернул голову, чтоб они не видели его лица, и потягивая пиво, прикрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться, вылавливая из шума русские фразы, которыми обменивались эти двое: