Невиновных нет
Шрифт:
– Ну что, поехали?
– спросил радиотехник.
– Одну минуточку, Володя, хочу подсластить им пилюлю, - открутив крышку бензобака, он высыпал туда с полкилограмма сахара, прихваченного из дому в целлофановом мешочке.
– Кто бы это мог сделать?
– спросил он.
– Что?
– не понял радиотехник.
– Такой погром, - кивнул Сидельников на автофургон.
– А-а... Хулиганы какие-то.
– А похоже?
– Вполне. Ты хорошо постарался: трамблер, свечи, сахар. Скорее всего хулиганы-подростки. Часть аппаратуры забрали в надежде толкнуть, остальное - для куража.
–
Было пять минут шестого. Холодно. Темно...
В полдень следующего дня в кабинете руководителя фирмы "Лесной шатер" Гирихана Арсанукаева раздался звонок. Он снял трубку:
– Слушаю.
– Что выяснил?
Арсанукаев, узнав голос, непроизвольно принял стойку вышколенного подчиненного, ответил:
– Врал. Никакой он не фирмач. Во-первых, сказал, что узнал о нас из бюллетеня "Деловой мир" за этот месяц. А мы в этом месяце туда свою рекламную заявку не подавали. Это-то меня и насторожило. "Что за тип, думаю.
– Чего ему надо?" Когда он уехал, я послал проследить за ним "малыша". В дачном поселке "малыш" выяснил, что дача, куда он вошел, его, а он репортер Желтовский. Во-вторых, "малыш", когда услышал это, сразу вспомнил, что видел его морду по телевидению... Что делать? Артур, наверное, понадобится?
– Это не твоего ума дело... Заканчиваю. Тут народ толпится звонить. Я из автомата. Спокойно работай, не суетись и не вздумай проявлять инициативу.
Трубку повесили.
Медленно опустил трубку и Арсанукаев, облегченно вздохнув.
Выписавшийся из госпиталя Лебяхин с утра вошел в кабинет к Перфильеву и уселся не в кресло, а на маленький диванчик, а означало это, как привык Перфильев, что разговор будет долгим.
– Давай сперва ты, а потом я подведу итоги, - сказал Лебяхин.
– Знаете, кого я видел в Бурже на авиасалоне? Батрова! С ним было еще два соотечественника - совковыми рожами да одежкой светились, один так вообще, то ли из Махачкалы, то ли из Грозного весь. А общались они с каким-то строгим пакистанцем или иранцем.
– Забавно, - покачал головой Лебяхин.
– С чего бы у зубопротезной артели такой интерес?
– О нападении на меня возле дома после театра, об автофургоне, об анонимных звонках домой, о волоките с документами вы знаете. Всему по отдельности можно было давать разное толкование. А если сложить, как осколочки в одно целое, да хорошо подогнать края, получается вроде нечто завершенное.
– Разбитая хрустальная ваза, - ухмыльнулся Лебяхин... Ладно, сейчас мы эту вазу опять разберем на кусочки, а потом снова сложим, но склеим уже клеем. Итак, фирма "Улыбка". Очень дохленькая.
– А ее глава, Батров, говорил мне, что могут, если соглашусь на партнерство, влить приличные деньги.
– Насчет того, что он глава, погоди. "Улыбка" не одинока. С ней в компании такой же дохлый "Лесной шатер". Их поддерживают на плаву казино, два или три салона видеопроката. Вроде все самостоятельно, но, как я выяснил, в одних руках.
– Как вы узнали?
– Кое-что через старые связи. Кое-что Влад через двоих парней, бывших оперативников, с которыми он кончал училище. Возможно, и ты их знаешь. Один работает охранником в "Улыбке",
– Значит, один хозяин?
– Вспомни, чем еще интересовался этот жучок Батров при первой вашей встрече.
– Ничем особенным. Правда, в конце спросил, много ли у меня поставщиков и кто они. Я ему дал понять, что такие вопросы не задают, это все равно, что спросить у девушки: "А вы девственница или уже нет".
– Финансово слабенькая "Улыбка" предлагает тебе слить капитал. А откуда у нее капитал? "Лесной шатер", казино, видеосалоны? Чтоб стать твоим партнером, всех их денег мало, получается вроде такая пропорция: колхозная кузница хочет слиться с "Уралмашем". А не приплывают ли деньги вообще со стороны? Ты им, Павел, по моему разумению нужен, как прикрытие: у тебя в Париже официально, законно открыт счет в "Пари либерасьон банк", ты - солидное российско-французское научно-производственное объединение, производишь конкурентоспособный товар. Не укрываешь доходы, исправно платишь налоги. С тобой охотно имеют дело государственные стройорганизации. Кто, как не ты, может легализовать большие деньги? И нужен ты не Батрову и прочим "шестеркам", а их главному хозяину. А он, видать, серьезный мужик, ежели имеет спецмашину с самым современным подслушивающим оборудованием.
– Разумеется. Все это можно проверить. Есть одна мыслишка. Если провернем это дело, можно будет подвести итоги, - и Перфильев изложил Лебяхину свою идею.
В субботу утром Сидельников позвонил по номеру, который знал наизусть. Ответил хрипловатый голос:
– Алло!
– Олег?
– спросил Сидельников.
– Я.
– Ты чего охрип? С перепою? Это Влад Сидельников.
– Разбудил ты меня, - прокашлялся собеседник.
– Я ведь по ночам вкалываю. Казино ведь, а не хурды-мурды. Что это ты опять по мою душу?
– Нужно, чтоб ты взял справку у своего шефа. Но обязательно с печатью.
– Какую справку?
– Любую. Но с печатью.
– Зачем?
– Мне нужно.
– Не подставляешь?
– Возможно, подставляю.
– А если меня выгонят? Свою пенсию отдавать будешь? Нас ведь четверо: я, Галка и двое детишек. Не проживем. А мне хорошо платят.
– Выгонят - пойдешь к нам. Гарантирую. Получать будешь не меньше. Тоже гарантирую.
– Какую справку тебе нужно?
– Не мне, а тебе, Олежка. Скажем, наш пенсионный отдел срочно требует, мол, с места работы. И чтоб печать хлопнули при тебе.
– Тут без уголовщины, Влад?
– Ты что, майор!
– Ладно...
Перфильев через неделю вечером поднялся к соседу - полярнику, которому ставил противоугонное устройство на "Волгу".
Тот, видимо, только вышел из ванной - был в халате, влажно блестели волосы, в руках держал щетку для волос.
– С легким паром вроде, Андрей Георгиевич?
– Спасибо. Проходите, садитесь.
– Да я на минутку... Если память не изменяет, ваша невестка работала в "Мосгазе"?