Невменяемый скиталец
Шрифт:
Глава тридцать первая
Вольные комедианты
Повозка пострадала только в одном месте: возле щели, откуда стрелял Уракбай из арбалетов, оказалась прожжена дырка в толстом борту да рядом с дырой рассыпалось в прах несгораемое покрытие тента. Видимо, какой-то вражеский колдун в начале боя заметил летящие в его воинов болты и ударил в ответ огненным шаром. Потом он наверняка уже не мог отвлечься от магической дуэли основных сил, но тем не менее толстенные доски ложного борта, используемого для импровизированных театральных подмостков, спасли молодому ордынцу жизнь. Именно поэтому он вечером
Дело происходило уже после ужина, когда герцогиня уединилась с Ранеком возле очередного большого валуна, укрылась пологом тишины и о чем-то переговаривалась с недовольным мэтром. При этом они частенько посматривали на расположившийся возле большого костра общий круг крестьян, в котором сидел довольно улыбающийся Заринат. А довольный он был по своей извечной причине: его со всех сторон подкармливали то куском мяса с хлебом, то куском сыра с каким-либо овощем, а то и сладким манскатом. Без лишних церемоний уродливый воин принимал угощения и вполне ловко отправлял в свой безразмерный желудок. Кажется, крестьяне вошли в азарт и даже стали спорить, когда же этот воин наестся. Но пока остановки не наблюдалось.
В конце концов даже Вилейма возмутилась, отвлекшись от нравоучений и раздачи инструкций на предстоящую ночь:
– Ну сколько он может жрать? Лопнет ведь!
– Да мне самому интересно. – Ранек рад был смене темы в разговоре. – Вдруг он и в самом деле рухнет от заворота кишок? Ведь не соображает…
– Точно! – вспомнила хозяйка. – Не пора ли его «подстегнуть»?! Я уже немного восстановилась.
Сказано – сделано. На этот раз получилось. А вот картина осознания осталась прежней: бывший десятник замер, быстро осматриваясь и оценивая обстановку. Из темноты наблюдать за его превращениями было еще интересней. Вот он встал, несколько раз вздохнул, поглаживая отяжелевший живот и с напряжением вглядываясь в темноту. Повернулся, рассмотрел копошащихся с починкой людей возле повозки и шагнул в их сторону.
Еще мгновение назад Кремон отчетливо помнил всю круговерть отчаянной схватки, изнемогал от огненного жара и отчаянно избегал смертельных ударов, и вдруг…
Тихая ночь, костер, добрые лица сидящих рядом крестьян, отяжелевший желудок вместо отсутствующей магической силы и, как всегда, битком набитый рот.
«Это надо мной издеваются или как? – Он с трудом встал, всматриваясь в темноту. – Вот незадача, ничего не вижу! Где все остальные? Неужели погибли? – И только повернувшись назад, рассмотрел и повозку комедиантов, и крестьянские телеги, и своего опекуна за работой. – Надо расспросить про итоги сражения, а то ничего в голове не осталось. То эта дура меня за невинный вопрос душить начала, то сразу в гущу схватки прыгать довелось! Как я вообще от огненных молний не пострадал? Видимо, в моем теле молоко Топианской коровы чего-то натворило. А вот что бы было, если бы они в меня ледяной стрелой запустили? Кажется мне – замороженная тушка. Хорошо, что здешние маги такие удары не практикуют…»
Так и не заметив сидящую в темноте пару, Невменяемый приблизился к работающим:
– Все наши живы?
– Все! – откликнулся первым его сослуживец.
– О! Никак опять в полном здравии? – обрадовался возница.
– Ну ты и молодец! – Подающий одной рукой гвозди Уракбай оставил их на подножке и с чувством похлопал своего подопечного по плечу: – Лихо ты пятерых на капусту порубал! А если учесть, что двое из них были колдуны…
Кремон нахмурился, восстанавливая в памяти более детально все перипетии яростной схватки, и сам с удивлением помотал головой:
– Действительно, кажется, я двоих и в самом деле успел достать. Зато вот третий так мне наподдал… что… ничего больше не помню.
– Зато главное – ты живой остался, – восхищенно протянул Цай. – Да и тот, третий, на тебя весь резерв угробил. Его потом, как жабу, порезали. Так что, господин десятник, можно сказать, мы вам все собственной жизнью обязаны.
– Да я уже давно не десятник…
– Хорошо, будем обращаться: господин Заринат! – с готовностью согласился возница. – К таким воинам надо вообще обращаться на «вы» и шепотом.
– Да ладно тебе, – отмахнулся Кремон, глядя прямо в глаза хитро улыбающемуся мужчине и припоминая замеченное во время сражения оборонное построение троицы попутчиков. – Сам-то тоже…
Но сразу осекся, заметив скошенный на крестьянина взгляд и короткое подмигивание. Понял, что свою магическую суть неприметный возница старается скрывать. Поэтому еще раз осмотрел расположенный прямо в поле лагерь, попутно ощупывая на себе оружие. Вынул меч из ножен, проверил заточку:
– Хороший! Откуда он у меня?
– Да ты после боя словно не в себе был, – с готовностью стал рассказывать молодой ордынец. – Так и ходил неприкаянный, словно тебя последним ударом опять наизнанку вывернуло. Жаловался на свой прежний зазубренный меч. Потом помылся и стал на поле боя трофейное оружие высматривать. Самое лучшее нашел, Ранек только губами потом чмокал от восхищения.
– А где же он?
– Да вон там, под валуном, вместе со своим другом сидит, – многозначительно пояснил Цай, сразу обозначая прячущуюся под маской герцогиню принадлежностью к замаскированному якобы мужчине.
– Не ранены?
– Целехоньки! – заверил Уракбай и делано вздохнул: – Это вот только мне так повезло. Видимо, ничему в армии научиться не успел.
– Да ты не прибедняйся! – подбодрил его возница. – Считай, сам пятерых разбойников из боя вывел. Рука не дрогнула, и глаз не подвел.
– Да это я больше со страха, – признался молодой ордынец, но Невменяемый тоже протянул с уважением:
– Представляю, если бы ты еще и рассердился! Всех бы, наверное, положил!
Все трое дружно засмеялись, да и крестьянин, жадно прислушивающийся к разговору, их поддержал. Но нежданное веселье вдруг прервал ворчливый голос мэтра:
– Молодцы ребята, повоевали хорошо. – Он вышел из темноты на свет в одиночестве и деловито приблизился к беседующим комедиантам. – Да вот только времени у нас на безделье совсем не осталось. Наши гастроли никто не отменял, а здесь сегодня полдня потеряли. Если хотим попасть на праздник Перевязи в Поднебесном саду, то придется поторопиться изо всех сил. Я тут прикинул, что даже ночевать нам теперь полные ночи не придется. А в этом месте – тем более. Как только закончите починку – сразу в дорогу. – И почти равнодушным тоном спросил Уракбая: – Тебя раны во время движения не побеспокоят?