Невменяемый скиталец
Шрифт:
– Не знаю, – пожал тот одним плечом. – Сейчас вроде не болят, да и не чувствую ничего.
– Значит, срастутся скоро. – Ранек изо всех сил отводил глаза в сторону, пытаясь себя подать могучим и непререкаемым авторитетом. Хотя, наверное, и сам был крайне против вот именно такой ночной гонки по дорогам. – Похасы отлично отдохнули, трофейных коней прихватим на запас. Так что нас здесь ничего больше не задерживает. Пошевеливайтесь, скоро отправимся.
Затем потоптался на месте, словно извиняясь, повернулся и отправился к крестьянам у костра оговаривать окончательно передачу другого трофейного имущества.
– Помочь? – потер руками Кремон, прекрасно понимая, что и в дороге можно выспаться.
– Да мы уже почти
Починку завершили быстро. Как и впрягли без задержки похасов. Затем накрепко привязали к тыльному выступу повозки двух самых лучших лошадей и стали поспешно укладывать разложенные рядом вещи.
Все это время Невменяемый главным образом прислушивался к ощущениям собственного организма и с неприятной нервозностью ждал очередного своего ухода в бессознательное состояние. Как он уже догадался, долго при своей памяти он еще ни разу не оставался. Хотя если припомнить, то каждый «уход» предварялся каким-то экстренным событием: то истерическим смехом, то молнией охранной структуры, то удушением и ударами головы о борт, а то и вообще убийственным ударом огромной магической мощи. Разве что вот только после первого представления он как-то «погас» без видимой на то причины. Но если сейчас попробовать не напрягаться и не нарываться на неприятности, как долго продлится сознательное существование? Удастся ли при этом хоть что-то вспомнить? И стоит ли попросить о помощи своих колдунов-попутчиков? Пока он только четко помнил, как те довольно грубо пытались ему «помочь» при воспоминаниях, усиливая желание пооткровенничать. Такое избирательное «лекарство» явно не годилось, все-таки секретов своего королевства Кремон знал предостаточно. Но ведь существовала и масса других, положительных в оздоровлении процессов, которые даже далекий от медицины Эль-Митолан мог попробовать применить в его случае. Мало того, Невменяемый сам с ясной четкостью помнил многие из них и мог бы рассказать о них чисто теоретически. Потому что для практики так ни одной крохи магической силы у него и не скопилось.
«Тоже основополагающий вопрос! Почему я стал совсем простым человеком?
Неужели после сражения с Титаном? Может, и так. Но вдруг я в том сражении потерял только память, а до этого находился в армии Фаррати с каким-то определенным заданием? И моя легенда подразумевала сокрытие магической сущности? И это задание осталось актуальным до сих пор? Да нет! – сам себя разубеждал, усаживаясь внутрь повозки, воин. – Наверняка свой долг я уже выполнил. Скорей всего, задание мое и было связано с уничтожением того самого Детища. Ведь Уракбай рассказывает о массированной атаке на Титан целого отряда диверсантов. А кем они могли оказаться? Только энормианами; по сути… Но если людей и боларов еще можно отнести к подданным моего родного королевства, то что там делали драконы? Что-то тут не сходится… Надо будет у этого сослуживца выспросить все мельчайшие подробности – как о моей прежней жизни в его тысяче, так и о самом бое с Детищем. Все-таки чуть ли не три года прошло с момента моего выхода из Топей. Опять же если верить словам моего опекуна. Но как может такой большой отрывок времени почти ничем не запомниться? Только парочка смутных картинок да несколько странных имен. Так что расспрашивать придется, и очень много. Только вот как это сделать? Слишком уж дотошными, странными и подозрительными выглядят как сама герцогиня, так и два ее подчиненных. А если припомнить, что я вообще являюсь ее бесправным рабом, то стоит десять раз подумать о каждом слове, прежде чем сказать его вслух. Все-таки я не лома, а в Менсалонии! А порядки здесь самые что ни на есть терские. Вон что на дорогах делается… Хотя крестьяне выглядят слишком удивленными и совсем непугаными. Неужели для них такие схватки и сражения с разбойниками в диковинку? М-да! Еще одна загадка…»
Комедианты распрощались со своими новыми знакомыми и под их доброжелательные выкрики выбрались аккуратно на тракт. Вначале ехали вполне тихо и пристойно, но, как только костры превратились в маленькие точки, Цай стал погонять похасов со всем усердием. Вследствие чего тряска и вибрация сразу же сказались на состоянии некоторых пассажиров. Неприятные покалывания на месте ран появились у молодого ордынца, и болезненные ощущения, словно тиски, сжали голову Невменяемого. Герцогиня, видимо, присматривала за выражением их лиц ночным зрением, потому что заметила гримасы и высказалась с некоторым сочувствием:
– Ничего, ребята, надо эту ночь потерпеть. К утру нам обязательно надо успеть в один городок и нанять еще одного человека в нашу труппу. Ну а дальше видно будет. – Но, видя, что раненый продолжает морщиться, посоветовала: – Ляг и расслабься! Сейчас я тебя малость обезболю…
После нескольких магических манипуляций Уракбаю действительно стало легче, и он облегченно выдохнул, засыпая. После чего Вилейма обратилась к держащемуся за голову старшему ордынцу:
– Давай и тебе помогу.
– А что, есть средство? – с явным недоверием отозвался он.
– У меня любое найдется! – грубовато повысила голос женщина, придвигаясь ближе. – Только мне надо руку на голову тебе положить для лучшего воздействия.
Делать было нечего. Невменяемый с тяжелым вздохом наклонил голову, почувствовал прикосновение к затылку и в следующий момент… провалился в омут бессознательности.
А герцогиня с некоторым запозданием отдернула руку: на нее опять смотрели пустые, бездумные глаза умственно неполноценного человека.
– Эх! Перестаралась!
– Что там у вас? – откинул полог Ранек, заглядывая внутрь.
– Уракбая усыпила, хотела и этому помочь, снять головную боль, так он опять впал в прострацию. И вроде бы совсем слабенький импульс на излечение дала…
– Ну ничего, не расстраивайся. Мужик он крепкий, да и выспится заодно. Потом утром опять попробуешь.
– А может, вообще не стоит влезать с экспериментами под его черепушку? Может, его надо опытному медику сдать?
– Когда? И где? – воскликнул старший комедиант. – А нам он все-таки при сознании гораздо больше пригодится. Да и вообще, следует тебе им обоим как можно скорей про их вольную сказать. А то как бы они сдуру бежать не надумали.
– Думаешь? Хм… ну ладно. Может, ты и прав. Хотя мне почему-то так и хочется от всей души их помучить. Особенно этого, старшего. Так и взрывается во мне какая-то антипатия, стоит ему только на глаза мне показаться.
– Только антипатия? А раздражение со злостью?
– И все-то ты знаешь! – воскликнула с деланным гневом Вилейма. Затем прогнулась и несильно стукнула мэтра кулачком по спине. – Ненавижу, когда мне перечат!
– Ну тогда и спи вместе с рабами! – презрительно возразил Ранек и тут же просительно добавил: – А потом меня часика через три сменишь.
Так и мчалась повозка по ночному тракту, на ходу сменяя возниц. Проскочили два городка, но ход сбавили только на подъезде к третьему, когда почти рассвело. Проехали ворота крепостной стены и отправились к центральной площади. И кажется, успели вовремя: передвижной цирк упаковывал последние вещи на громадные повозки и был вот-вот готов тронуться в дальнюю дорогу.
Цай остался обихаживать и задавать корм животным, герцогиня прикрылась просторным плащом с капюшоном, скрывшим почти все лицо, и осталась сидеть на переднем сиденье. А вот Ранек быстро затесался среди копошащихся аргистов цирка. Проснувшийся Уракбай, приоткрыв полог, долго и с некоторым удивлением рассматривал незнакомые по архитектуре здания, царящую вокруг суету, но потом не выдержал: