Невольница: его добыча

Семенова Лика

— А мне не слишком.

— Без баб война потеряла бы половину своей прелести, мой полковник. Есть ради чего побороться за жизнь.

Я остановился и обернулся:

— Где ты набрался этой пошлости, Винс? В казармах? Или твоя маленькая норбоннка так задурила тебе голову, что это можно назвать любовью?

Торн пожал широченными плечами:

— Кто знает, мой полковник. Но если нам суждено свариться в этой консервной банке, я бы предпочел сдохнуть, насаживая ее на свой член.

Хотелось съездить

по роже, чтобы он стал прежним, но едва ли это поможет. Тем более, сейчас.

— Не забывайся, или я могу счесть это изменой за пораженческие настроения. Мы выбьем корабли и благополучно сядем на Форсе.

Хотелось бы в это верить, но здравый смысл велит остерегаться поспешных утверждений. Истребителей слишком мало, и я просто не могу перебирать тактики методом проб и ошибок.

Мы вышли на стартовую площадку и поднялись в командный пункт. Сели у мониторов внешнего наблюдения и развернули карту. Я повернулся к Винсу:

— Ты хорошо рассмотрел, это сионские крейсеры?

Торн приблизил изображение, повертел проекцию и сосредоточенно кивнул:

— Старые модели. Три баллисты и одна эктоплазменная пушка на каждом. Есть вероятность, что пушки не рабочие, по крайней мере, очень на это надеюсь. В них контейнерный тип накопителей заряда. Последний завод, производивший такие накопители, взлетел на воздух на Лигур-Аас. По вашей милости, полковник.

— Надеюсь, старые запасы за шесть лет истрачены или пришли в негодность.

— А если нет?

Я порылся в кармане и сунул в рот мятую сигарету — не курил целую вечность:

— А если нет, — горький дым мягко прошелся по горлу, наполняя легкие, — мы об этом узнаем, но слишком поздно. Они не станут тратить заряды на одиночные истребители. А если пошлем группу — потеряем весь флот.

Все это похоже на долбанную головоломку. От напряжения начинала раскалываться голова. Только сейчас я до конца осознал, в какой мы заднице.

— Винс, у сионских крейсеров есть слабые места? Должны быть — любая железяка имеет уязвимые места.

Торн вывел на экран схему корабля, перевернул брюхом и ткнул пальцем в монитор:

— Выхлопные шахты. Их три, но если попасть в ту, что посередине — взорвется кислородный баллон.

— Уже хоть что-то…

Я внимательно смотрел на карту, но она не предлагала ничего нового: крейсеры зависли перед самым носом правильным прямоугольником, удерживая сеть. Нужно выносить верхний справа — сеть провиснет. Но как подобраться под брюхо малым числом?

Я разделил оставшиеся истребители на восемь троек и послал цепным ходом, наблюдая, как две из них превратились в космическую пыль. Снова и снова.

До установленного Квиром критического срока оставалось шесть часов и всего шесть истребителей.

13

Я лежала, свернувшись клубком в углу кабинета,

борясь с мучительным приступом голода — не ела несколько дней. Не знаю, сколько именно пролежала без сознания. Позже страх затмил собой все. Теперь же было лишь тупое бездействие, которое сводило с ума. Все мое внимание сосредотачивалось на боли в ушибленных пальцах. Аварийные огни пробегали тонкими линиями по потолку, загорались и умирали, погружая в сонный полумрак.

Я слышала, как с легким шорохом открылась дверь, как прозвенели по полу шаги. Видела, как де Во на мгновение остановился, и замерла, сжалась, ожидая удара или пинка. Что пальцы вновь вцепятся в волосы, пройдутся по лицу. Он видел, что смотрю, но лишь окинул усталым взглядом и ушел в покои. Он выглядел разбитым. К счастью. Я слышала плеск воды в душе, снова шаги, едва уловимый скрип кровати и шорох покрывала.

Услышала щелчок зажигалки и писк селектора:

— Винс, пусть твоя норбоннка принесет ей что-нибудь поесть. Не хочу, чтобы сдохла от голода.

Я поежилась: какая забота. Судя по севшему, тихому голосу он устал настолько, что едва мог говорить. Вот бы уснул — и не проснулся.

Лора пришла на удивление быстро. Открыла дверь, просеменила легкой походкой, держа в руках контейнер, и некоторое время оглядывалась — меня искала.

— Почему ты на полу? — голубые глаза смотрели серьезно, будто она моя мать.

— А где мне быть?

Хотелось обнять ее, но я почему-то сдержала порыв. Чистенькая, в новом голубом платье, очень подходящем к ее глазам, даже серьги в ушах. Кажется, ей хорошо — или притворяться она умеет гораздо лучше меня.

— С ним, — прозвучало совсем тихо, будто она сказала, а потом поняла, что озвучила несусветную глупость.

Я скривилась и отвернулась.

Лора поставила контейнер на пол и нагнулась к моему уху:

— Какой он?

Я видела, что она сгорает от любопытства.

— Грубый, да? — ее светлые брови сошлись к переносице, образовав две глубокие складки.

Я ухватилась за край джеллабы и попробовала укрыться, будто хотела отгородиться от всего:

— Думаю, да.

— Думаешь? — Лора округлила глаза. — Так он тебя…

— … еще нет, — в груди закипала злость. — Зачем ты это спрашиваешь? Убедиться, что у меня все хуже, чем у тебя? Да, — я почти выкрикнула ей в лицо, — у меня хуже. И я еще сама не представляю, насколько.

Она молчала, просто опустила голову. Хватило ума не продолжать.

— Что с кораблем? Ты знаешь? Была тряска, как от удара, и эти аварийные огни…

— Уже все хорошо, — она подняла голову и часто закивала. — Сопротивленцы из Змеиного кольца осадили флагман, но теперь их выбили — пришли корабли сопровождения. Мы сядем на Форсе что-то там чинить.