Невольница судьбы
Шрифт:
— Сука! — завопил он и размахнулся, чтобы ударить меня, но вспомнил, что ещё одно прикосновение снова обожжёт его. — Жаль, что я не могу потрогать тебя, — выдохнул он и встал, оставив меня в неприглядном виде. — Если был бы уроженцем правящей семьи, то хоть облапать мог …
Я возблагодарила небеса, что он простолюдин. Не надо меня лапать. И даже лучше всего было бы отпустить. Но отпускать никто не собирался.
Капитан поморщился от боли — болела рука. Он вынул из кармана бархатный мешочек и достал оттуда малую щепоть золотистого порошка. Насыпал его на обожженную руку. Порошок зашипел и моментально исцелил раны.
Сзади меня раздавались похабно-возбуждённые замечания. Оно и понятно — скрутившись калачиком, мне пришлось отставить попку. Рубашка хоть и была длинной, но не настолько, чтобы прикрыть ягодицы. Слёзы унижения и отчаяния скользили по лицу, но изменить своё положение я не могла.
Тут ощутила, как собравшиеся сзади пираты придумали для себя потеху: в мои ягодицы начали тыкать палкой. Было не больно, но стыдно и обидно. Зажмурилась, словно это могло скрыть меня от позора. Услышала мычание Сэтмана. Почему-то стало очень стыдно перед ним, что лежу вся доступная перед сворой мужланов. Хорошо, что пираты не могут трогать меня руками. Иначе было бы куда хуже.
Но я не угадала. Это самое «хуже» наступило куда раньше, чем можно было ожидать. Я почувствовала, как они концом палки стали исследовать мою промежность. Я замычала, задёргалась, но от этого сама же напоролась на твёрдый конец и взвыла от боли. Поспешно сунула связанные руки между ног, прикрыв гениталии.
Только похоти негодяев не было предела. Тут же почувствовала, как конец палки прикоснулся к анальному отверстию. Испуганно задёргала задом, но меня тут же придавили сапогом.
— Посмотри, как сжимается её дырочка! — хохотнул грубый голос.
— Просит, чтобы мы поиграли с ней.
От услышанного мне стало так страшно, что я стала извиваться, как могла, чтобы избавиться от верёвок. Но движения были ограничены, и кончик палки стал грубо протискиваться внутрь. Я ощущала напор и адскую боль, но что-то не пускало его в меня.
— Не лезет, — досадливо сказал кто-то, и в негодовании ударил меня палкой по попке.
От неожиданности и боли я взвыла и вывернулась, оказавшись на спине. Как же больно! Аж искры из глаз! Даже сразу не сообразила, что в такой позе им стали видны мои груди и живот. Руки я всё ещё держала между ног, поэтому главного зрелища им не довелось увидеть.
— О! — восхищённо воскликнул мужчина с сальными волосам и недельной щетиной. — Какие грудки!
Я снова перекатилась на бок, свернувшись клубочком. Всхлипывания сотрясали моё тело. Радовало лишь одно — меня оставили в покое.
— Наигрались? — хохотнул капитан.
По его команде меня оттянули подальше от Сэтмана и снова бросили на палубу.
— А теперь, дорогуша, мы убьём твоего мужа и, благодаря этому, доберёмся до тебя.
Услышав подобное, я завыла. Вопль приглушился кляпом. Впилась глазами в Сэтмана. Он тоже смотрел на меня и в его глазах застыл ужас. Я поняла — он не боялся смерти, а боялся того, что со мной сделают бандиты, когда его не станет, и брачные узы перестанут защищать меня.
— Приступайте, — скомандовал Капитан, ехидно глядя на Сэтмана. — И достаньте кляп. Я хочу слышать, как он будет кричать, и молить о пощаде.
Несколько человек кинулись к Сэтману и, отвязав от мачты, подвесили его за руки спиной к капитану.
Не знаю, сколько продолжалось истязание. Мне показалось, что вечность. Спина Сэтмана была вся исполосована кровоточащими рубцами. Видимо, боль была нестерпимой, так как он начал стонать через сжатые зубы.
— Я хочу видеть его лицо! — крикнул капитан.
Кажется, ему не нравилось, что Сэтман молчит. Вид окровавленной спины уже наскучил негодяю, и он желал насладиться страданиями жертвы, написанными на лице.
Сэтмана развернули, и я увидела его лицо. Глаза полузакрыты, взгляд затуманенный, губы искусаны в кровь. Снова раздался свист и удар. Сэтман дёрнулся, выдохнув со стоном, и его красивое лицо исказила жуткая гримаса боли. Он откинул голову назад и, открыв рот, жадно втянул воздух. Снова удар, его голова свесилась на грудь, и Сэтман закусил нижнюю губу, чтобы не заорать. Чёрная прядь волос упала на потный лоб.
— Я хочу услышать его крик! — в бешенстве заорал капитан.
Быстрым шагом он приблизился к жертве и, выхватив плётку из рук подчинённого, принялся яростно стегать непокорного пленника. Его удары были беспощадными. Сомнений не было: он задумал убить Сэтмана. Я смотрела на истязания сквозь пелену слёз и образы казались мне размытыми.
И тут я услышала крик. Протяжный, как вой. Сэтман дёрнулся в последний раз, и его голова безжизненно свесилась на грудь. Он потерял сознание.
Глядя на происходящее широко распахнутыми от ужаса глазами, я поняла, что он умер. Испытав такие побои, выжить было невозможно. Я заскулила и забилась в отчаянии. Душа рвалась на части. Дыхание прерывалось. Скорбь ухватила меня за горло и стала душить. Единственный человек, который был мне дорог, умер. Невыносимая боль пронзила меня, и рваная рана в душе, как вакуум, стала втягивать в себя мою жизнь.
— Развяжите её и достаньте кляп! — услышала я сквозь звон в ушах.
Даже не поняла, что это относилось ко мне. Ощутила, как несколько крепких рук ослабили путы и вытащили изо рта кляп. Я взвыла от горечи утраты, катаясь по палубе, словно раненная собака. Сквозь собственные всхлипы слышала хохот и едкие замечания в свой адрес. Но мне было не до них. Еле справившись с головокружением, поднялась и, качаясь, пошла к мужу. Его ноги едва касались палубы, руки вывернулись в плечевых суставах, голова свесилась на грудь, и с его губ на моё лицо капнула горячая капля крови.
— Не оставляй меня одну, — умоляла я, глядя на безжизненное лицо. — Если ты умрёшь, умру и я. Вернись. Я люблю тебя…
Моё бормотание становилось всё невнятнее. Я обхватила его, прижавшись щекой к животу. Мои руки неосознанно гладили его по спине, испещрённой глубокими рваными ранами. Когда поняла, что делаю, отпрянула от Сэтмана и с ужасом посмотрела на руки. Они были в его крови. Я завопила и, упав на колени, обхватила его ноги. Вид крови усугубил отчаяние. Сэтман мёртв.
— Забери меня с собой! — заорала я.