Невольница судьбы
Шрифт:
Мысль о замке заставила меня нахмуриться. Вот уж не сильно мечтаю туда возвращаться. Его родители меня не примут. Да и с Арсэтом жить под одной крышей невозможно.
Рэшма увидела, как я качаю головой, и догадалась, что меня тревожит.
— Родители смирятся. Они любят сына. А вот с Арсэтом, конечно, проблема, тут я соглашусь. Он может преследовать тебя.
— Может, не посмеет? Я — жена его брата, а не девушка по вызову.
— Зная Арсэта, сомневаюсь, что для него существует что-то святое.
Я кивнула, но тут удивлённо воззрились на подругу.
— Откуда ты это
— Что? — не поняла она, а может, только сделал вид, чтобы дать себе время придумать ответ.
— То, что родители любят Сэтмана и примут меня, и то, что Арсэт — подлец, каких свет не видывал?
Неожиданно Рэшма почему-то очень сильно заинтересовалась куском неба в окне, сосредоточив на нём всё внимание.
— Почему молчишь? — не сдержалась я.
— Да просто с Арсэтом знакома, и знаю его не с лучшей стороны. Он — частый гость в доме Роджиса.
Меня как током пронзило от страшной догадки. Даже не стала больше ни о чём спрашивать. И так всё понятно. Заодно пришла мысль, что Рэшма, скорее всего, подозревает, что он сделал со мной.
— Он был жесток в постели? — тут же спросила она, словно услышала, о чём думаю.
— Очень, — вздохнула я, подавив приступ ненависти.
— Мне жаль, — она сочувственно погладила меня по руке. — Надеюсь, что со временем воспоминания притупятся.
— Я тоже надеюсь.
— А теперь вставай и пошли на рынок, — заявила она, словно ничего не случилось, и будто только что не было разговора по душам. — А то весь день будешь нянчить своё горе. Для начала надо сменить накидки на тюфяке, а то и его целиком. Всё в крови.
Я встала, и мы с ней принялись за дела. Рэшма знала, как отвлечь от всех невзгод. Уже через час я не сильно переживала из-за размолвки с мужем, уйдя с головой в работу. Всё стало казаться ерундой по сравнению с той бедой, которую удалось отвести. Я верила, что Сэтман вернётся с работы и всё у нас наладится.
Так я думала до самого вечера, пока не пришли с каменоломни мужчины. Я кинулась на шею мужа с поцелуями, но он холодно обнял меня, сославшись на усталость. У меня внутри всё свернулось в калачик. Душа, как побитая собака, скулила, забившись в уголок.
За столом Сэтман вёл себя непринуждённо. Впрочем, оно и понятно — мы всегда ели вместе с «семьёй» Рэшмы, так что на людях он не подал вида, что что-то не так, хоть все всё знали. Зато когда мы пришли в свою комнату, он посерьёзнел. Взгляд стал тяжелым, и в нём затаилась боль.
— Сэтман, я так ждала тебя! — нежно заворковала я, словно не заметила его настроя: не время было высказывать встречные недовольства.
Но он не ответил взаимностью. Прошёл к столу. Сел на табурет, упершись локтями в колени и переплетя пальцы рук. Он поднял на меня взгляд, и я поняла, что меня ждёт неприятный разговор. Так и осталась стоять посреди комнаты, не зная, что делать. Сэтман молчал, молчала и я. Но чтобы нарушить неловкую тишину, спросила:
— Как прошёл день?
— Великолепно, — ответил он с горечью в голосе. — После вчерашнего обвала меня никто не ожидал увидеть в живых, ни то, что на работе.
— Не надо было идти на работу, — еле слышно выдохнула я, вспоминая, как утром он ушёл, надевая рубашку на ходу, и даже не поцеловал. Понимаю, что был сердит. Но сейчас зачем злится? Неужели неясно, что мой поступок — вынужденная мера?
— Так вот, — продолжил он, глядя на свои сцепленные руки, — каждый счёл своим долгом поздравить меня с обретением магии и чудесным выздоровлением. — Он поднял на меня глаза и горько спросил: — Как думаешь, приятно ли мне было выслушивать их, понимая, что все знают о твоей измене. Ты даже не представляешь, каково мне, зная, что моя жена занималась сексом с моим братом!
После слов Сэтмана чувство собственной вины у меня пропало моментально. Чтобы спасти его шкуру, мне пришлось вынести позор и боль, а он ещё пытается устыдить меня в чём-то?!
— Ты не справедлив, — процедила сквозь зубы, стараясь сдержаться и не наговорить глупостей. — На моём месте любая поступила бы точно так же, если бы любила мужа.
— Но ты знала, что я был против такого обретения магии! — его голос дрожал от гнева.
— Да ты что? — не стерпела я. — Неужели? Просто ты забываешь, что ситуация изменилась.
— Ничего не изменилось. Моё отношение к твоей измене осталось прежним. Ты переспала с моим братом! Уму непостижимо!
— Ах, вот как? Тебе не нравится это? — мой голос стал угрожающе-тихим, и обида вырвалась наружу, сметая на своём пути все преграды. — Мне тоже не понравилось, когда тебя принесли искалеченного, с рёбрами, торчащими наружу. Ты истекал кровью и едва дожил бы до утра. Но ещё больше мне не понравилось целоваться с твоим братом, еле сдерживая ненависть к нему. А потом раздвигать перед ним ноги и впускать во влагалище. Но ему показалось одного раза мало и он, заткнув мне рот, и связав руки, жестоко изнасиловал меня, раздолбав своим грёбанным членом мою попку!
Я проорала это так громко, что в конце закашлялась. Слёзы брызнули из глаз, и сквозь их пелену увидела лицо Сэтмана, искажённое ужасом.
— Что, противно слышать? — прохрипела я, осознав, что наговорила лишнего. Но несправедливость мужа затмила мой разум, и я выплеснула на него всю правду. — Теперь ты меня ненавидишь ещё больше? Вот и правильно! Отныне я — грязная шлюха, которую отымели в зад! Поэтому тебе должно быть стыдно находиться со мной в одной комнате. Да и мне не сильно хочется видеть тебя. Так что уходи! — я пыталась кричать, но голос почти пропал и крик больше походил на карканье. — Уходи из этой комнаты и из моей жизни! Теперь я точно знаю, что ты был прав — твоя жизнь не стоила таких жертв!
Меня трясло от злобы. Сэтман встал и бросился ко мне.
— Не подходи! — отступила назад, наткнувшись спиной на стену. — Не вздумай прикасаться ко мне! Ведь ты считаешь меня грязной и недостойной тебя! Уходи отсюда! — ткнула указательным пальцем в направление двери. — Уходи и больше не возвращайся! Я не желаю тебя видеть! Никогда! Ты слышишь, никогда!
На секунду мы встретились взглядами. А после Сэтман пошёл к двери. Он с такой силой захлопнул её за собой, что мне показалось, рухнет дом. Но на самом деле рухнули мои надежды на примирение. Всё. Конец. Больше он не вернётся. И во всём виновата я. Я одна и никто больше.