Невозможно удержаться

Орлан Нари

— На расстоянии метров пятидесяти нет никого, кроме сонных птиц, пары крыс и кошки на заборе соседнего дома.

Распахнув глаза от удивления, повернула голову к нему. Его лицо было совсем близко.

— Только не говори, что видишь в потемках…

Еле слышно он ответил:

— Я могу видеть дальше обычного человека и лучше различаю предметы в темноте.

Теперь мне стало еще страшнее. Я нервно сглотнула.

— Ты, случайно, не питаешься кровью?

— Я питаюсь сексуальной энергией.

— Что?! —

я попыталась выбраться из его объятий, выскользнуть из пледа и бежать куда глаза глядят. До ближайшего пенька, о который споткнусь…

— Шучу я, шучу. Едой я питаюсь. Обычной. Но, конечно, когда чувствую, что ты таешь от моих прикосновений, — это не может не подпитывать мое желание.

Его тихий голос с хрипотцой мягко проникал в меня, и еще больше дурманил голову. Я прикрыла глаза, чтобы полностью насладиться его присутствием.

Где-то, за яблонями и вишнями, на старом дубе заживает место, где сломалась ветка, пока Слава крепко обхватывает меня руками, впивается в губы жарким поцелуем. Пока я, выпутав руки из-под пледа, обнимаю его в ответ. Прижимаюсь ближе. Наслаждаюсь его желанием. Раскрываю ему свое.

Лишь бы и дальше немыми свидетелями оставались случайно пробегающие мелкие животные. Лишь бы нам и дальше было так жарко, что незаметно осеннего холода. Ах, если бы деревянная скамейка превратилась вмиг в кровать. Так хочу, чтобы он не отрывался от моих губ. Разве что лишь для того, чтобы простонать от наслаждения. Хочется сильнее зарыться в него, хочется отдаться ему, хочется, чтоб мир вокруг исчез, оставив нас наедине.

Его губы замедляются, смакуют мои. А потом он и вовсе отдаляется.

— Еще немного — и я раздену тебя прямо здесь, — говорит он, обжигая дыханием мои губы, которые так хотят потянуться обратно к нему.

— Да… Нам пора в дом.

Держась за руки, мы пошли по тропинке, ведущей к дому. Сложно было идти не спотыкаясь, когда в голове беспросветный туман. Поэтому я крепко ухватилась за его руку.

Не знаю, сколько мы просидели в саду, но в доме уже, кажется, все спали. Мы осторожно прошли через гостиную в дальнюю комнату.

Только я прикрыла за нами дверь, как Слава снова начал меня целовать, забираясь руками под одежду к голой коже. Оторвавшись, он прижал меня к себе и прошептал:

— Ложись в кровать и пробуй уснуть. Как только увидишь свой первый сон — в нем буду я.

Нехотя я отошла от него. Отвернувшись, переоделась в шелковую ночнушку и забралась под одеяло. Похоже, он все время наблюдал за мной, так и не двинувшись с места. А потом выключил свет.

Конечно, мне совершенно не хотелось спать и я, прикрыв глаза, слушала шуршание одежды, потом сменившие его тихие шаги. Кровать рядом прогнулась. Я почувствовала, как он лег рядом, но не стал забираться под одеяло. Его рука коснулась моих волос, нежно пригладила их.

— Спи, спи, — шептал он. — Тебе

сегодня приснится самый удивительный сон.

От его нежных прикосновений я постепенно расслаблялась. Веки тяжелели, дыхание становилось спокойным и глубоким, мысли стихали, их обволакивало бархатным туманом.

Миг между дремой и сном незаметно проскочил. Я плелась по мрачной улочке, оборачиваясь по сторонам. За каждым углом мне чудились охотники за тем, что я так отчаянно прижимала к груди. Что это? Разжала кулак — на ладони сверкало платиновое кольцо. Из покрова тени на меня бросилось бесформенное существо, оглушая ревом.

Я сорвалась с места и метнулась вперед. Асфальт под ногами трескался. Я спотыкалась, сбивала колени в кровь, падала. Поднималась и бежала дальше. Неужели этой улочке нет ни конца ни края?!

Впереди частицы воздуха вихрем собирались в одном месте, будто создавая что-то. Забыв о погоне, я замерла перед удивительным зрелищем. Темнота рассеивалась вокруг, тени отступали в свои закоулки. Рев за мной снова дал о себе знать. В ужасе я обернулась. Черное чудовище неслось прямо на меня, и я уже не успевала ни убежать, ни отступить…

Серебряная стрела рассекла воздух, вонзилась в грудь существу. Издав предсмертный плач, оно растаяло в воздухе. Свет продолжил заполнять пространство, оставив тень передо мной — мою тень на асфальте. Значит, источник света сзади.

Развернулась. С серебряного арбалета слетали микрочастицы абсолютного света, чистого и белого. Его держали сильные руки, будто покрытые серебряной краской. Передо мной стоял воин в доспехах, полностью светло-пепельного цвета. Он сложил арбалет, спрятал его за спину и снял шлем. В лице, кожа которого переливалась под светом с белого в серебряный, я узнала знакомые черты.

Подступив ко мне, он улыбнулся. Его кожа лучилась светом, ослепляла мои и без того ослепленные его красотой глаза.

— А ты знаешь, что спишь?

Эти слова как молотом ударили по голове. Мои глаза слезились от света.

— Это сон. Чувствуешь?

Я быстро заморгала. Краски стали не такими размытыми. Появилась четкость.

— Я пришел к тебе в сон. И могу управлять им.

Под ногами вместо потрескавшегося асфальта разливался мрамор, заполнял землю. Где город? Где улочки? Ничего нет вокруг. На сотни километров.

А потом с грохотом из-под земли, словно грибы, стали вырастать каменные стены, заключая нас в просторный зал. Над головой сомкнулась крыша, сквозь витражи которой лучи окрашивали здание в пастельные цвета.

— Невероятно! — воскликнула я, бросаясь к одной из стен.

Светлый камень выглядел действительно настоящим, прохладным на ощупь, крепким.

Внезапно без своей воли я поднялась в воздух, полетела обратно и медленно приземлилась на мягкий диван с разноцветными шелковыми подушками.