Невозможный Кукушкин
Шрифт:
— Нет, можно, — заупрямился Кукушкин. Иногда на него нападало настоящее ослиное упрямство. — Раз вы боитесь, я пойду один. Пусть все видят. Неправильная у вас жизнь. Я недолго у вас пожил, но всё понял. У вас и школ нет, и больниц…
— А это ещё что такое? — удивился Тюнь-Тюнь.
— Ну, где лечат.
— У нас не лечат, а выбрасывают. Как испортился, так выметают в космос, — сказал Ешмыш.
— Вот видите! — воскликнул Славка. — Это же неправильно. Так нельзя обращаться с вами. Давайте поднимем Ботон, всю Юкату. Свергнем доктора Чрефа. Сделаем народное собрание. Мы же проходили по истории. Вы просто не знаете, как надо. А я знаю. Я же говорил, что не обману вас в главном. А главное — справедливость. Идёмте! Хватит. Хватит угнетать!
— Хватит, — повторили Ешмыш и Тюнь-Тюнь. — Хватит угнетать!
Славка приколол рисунок на ивовые прутики, и друзья отправились в город Ботон.
— Ну как, не боитесь? — время от времени спрашивал их Кукушкин.
— Не боимся, — отвечали они в один голос. — Мы идём за справедливостью.
— Долой доктора Чрефа, — сказал Кукушкин, и друзья подхватили:
— Долой его, долой!
А получилось у них:
— Домой его, домой!
Потому что они всё время путали наши буквы, то там не ту поставят, то здесь.
РАССТЕГАЙ ИВАНЫЧ ВЫХОДИТ НА РАБОТУ
…Из квартиры выскочил огромный пёс и зарычал.
Людмила и Василий припали спиной к стенке в прихожей и замерли так, не в силах пошевелиться.
Как только они начинали переглядываться друг с другом, пёс начинал рычать, а стоило Людмиле сказать:
— Господи, да это же в нашем собственном доме! — как пёс прыгнул к ней на грудь и лизнул её прямо в лицо.
От страха Людмила онемела. Заговорил Василий:
— Эй, чей это пёс? Уберите его. Моей жене плохо.
На его голос в прихожую из кухни вышел Тагер и строго спросил:
— Граждане, эта квартира находится под охраной. Что вам здесь надо? Того, а ты куда смотрел? На твоих глазах в квартиру проникли преступники!
— Ну, это уж слишком, — загорячился всегда невозмутимый Василий. — Это наша квартира. Мы здесь живём…
Тагер его перебил:
— Так вы Кукушкины? Родители потерпевшего?
— Да, — сказал не совсем уверенно Василий. — Людмила, что с тобой? Ей плохо. Уберите собаку, иначе я не могу найти нашатырный спирт.
— Да вы не бойтесь. Того — учёный пёс. Того, найди нашатырный спирт.
Того поплёлся на кухню, там пару раз чихнул и принёс пузырёк с нашатырным спиртом.
У Василия выпала из рук сумка и грохнулась об пол.
— Что ты вечно гремишь? — набросилась на него Людмила и открыла глаза. — А вы что тут делаете? — набросилась она и на Тагера.
— Я охраняю, — с достоинством ответил милиционер.
— Надо не охранять, а ребёнка искать. Его ещё не нашли?
— Не нашли. А вам нечего было терять, кстати.
Людмила заплакала.
— А мы, к вашему сведению, его не теряли. Он сам ушёл из дому.
— Я в курсе, — сказал Тагер, слегка дрогнув. Женские слёзы всегда пугали его. — Я занимаюсь этим делом.
— А почему вы занимаетесь этим делом в нашей квартире? — спросил Василий. — Может, вы думаете, наш сын спрятался под диваном и лежит там столько дней?
— Нет, я этого не думаю. Просто эта учёная собака берёт след вашего сына.
— Что ж она так долго берёт этот след?
Тагер не успел разъяриться, как в дверях показались Серафима Петровна с Расстегаем Иванычем на руках и Мина Ивановна, а за ними забасил Новодедов:
— Кажется, хозяева прибыли?
— Прибыли, — сказала Людмила и, совсем обессиленная, села на стул. — Как же это получилось? — спросила она, не обращаясь ни к кому.
Все присутствующие опустили головы: каждый невольно почувствовал свою недоказанную вину.
— Бывает, — сказал Новодедов.
— Вы можете радоваться, — сказала Людмила.
— Вот уж не ожидал от вас таких слов, — уныло огрызнулся Новодедов. — Это наше всеобщее горе. Переживаем все. Вот и Серафима Петровна, и Мина Ивановна…
Старушки церемонно поклонились.
Василий пригласил непрошеных гостей в комнату.
— Не принимайте её слов всерьёз, — зашептал он. — Людмила не в себе… Поймите её, единственный сын…
— И вдобавок не её, — уточнил Новодедов.
Тут в комнату влетела Людмила.
— Как вы смеете!
— Новодедов здесь ни при чём, Слава сам про всё узнал! — охладил её пыл Тагер. — Никогда нельзя детей обманывать. Это я вам как милиционер говорю. Наверно, из-за этого он убежал из дому.
Людмила упала на диван, закрыла лицо руками, и больше в тот вечер никто не видел её лица.
Необученный Расстегай Иваныч и учёный пёс Того между тем заинтересовались друг другом.
Расстегай Иваныч от любопытства спрыгнул на пол и пошёл разглядывать Того вблизи. Того на него посмотрел и увидел, что интересоваться, собственно, нечем — какая-то игрушечная, возможно, даже заводная собака. После того он положил голову на лапы и задремал.
Тагер посмотрел на пса и сказал:
— Опять, бродяга, спит. Не хочет брать след Славы Кукушкина. Не по носу он ему, что ли?
Когда Расстегай Иваныч услыхал, что большая собака никак не может взять след Славы Кукушкина, у него забилось сердце. Это же тот самый Кукушкин, который потерял на дороге портфель. Это же тот самый Кукушкин, про которого ему все уши прожужжала хозяйка, и её подруга, и этот старик, и Стас Гуслевич!
Расстегай Иваныч закрутился по комнате, принялся нюхать пол, потом подбежал к Славкиному столу, где в прежнем беспорядке роились какие-то бумаги и тетрадки, и стал нюхать. Потом он подбежал к шкафу, лапой приоткрыл дверцу и принялся заглядывать туда.
Тагер стал доставать из шкафа вещи. И стоило ему вытащить какую-нибудь Славкину рубашку, как Расстегай Иваныч принимался громко лаять.
— Это всё чистое бельё, — сказал Василий. — Надо в стиральную машину заглянуть. Будет легче взять след.