Невыдуманные истории от Жоры Пенкина
Шрифт:
– Ладно. Завтра оценим. Размещайся во втором кубрике.
– Прям, как во флоте.
– Любитель поговорить? Что, «во второй палате» звучало бы лучше? – начал закипать майор, – небось, замполитом служишь?
– Ага, – кивнул Пенкин.
– «Ага» – это господин по-турецки. В армии принято отвечать или «так точно» или «никак нет».
– Так точно, – гаркнул Пенкин.
– Что, так точно? – нахмурил брови майор.
– Ага-господин, по-турецки.
– О-о-о, да ты еще и шутник, ладно. Завтра будет возможность отличиться, а пока – Шагом марш отсюда.
То, что майор назвал кубриком, представляло собой большую комнату с тремя десятками пружинных кроватей, при каждой стояли тумбочка и табуретка. Два двухтумбовых стола у большого окна и длинная вешалка.
Половина из них уже была занята. Поняв, что столы недолго будут пустовать,
После немудрящего ужина, Жора решил недолго прошвырнуться по городу, поскольку предстояло еще привести в порядок обмундировку. Вечером он за два часа справился с этой задачей с помощью подсказок коллег, прослуживших уже по полгода. Познакомился с соседями по койкам. Слева обосновался Толя Подкопаев – старлей родом из Москвы, который служил замполитом роты в Виноградове, а справа Костя Столпер родом из Питера, который службу нес командиром взвода где-то под Киевом.
В шесть утра майор Приходько заполнив собой весь объем входной двери скомандовал «Подъем, построение в шесть десять в спортивной форме возле казармы». Когда Пенкин влился в разношерстную толпу, поскольку на строй это было похоже мало, Приходько окинул взглядом, пахнущее вчерашним перегаром воинство, одетое кто во что горазд и аж присвистнул, потом рявкнул:
– В колонну по два становись, по росту разберись.
Когда это было исполнено, он развернул строй лицом себе и объявил:
– Вас здесь девяносто семь человек. Вы – это учебная офицерская рота учебного полка. Я ваш командир и воинский начальник. По всем вопросам – ко мне. Обращение только по уставу. За месяц я должен из вас сделать офицеров, которым не стыдно доверить, солдатами командовать. Для начала 3 км пробежка, привести себя в порядок, в 7—45 построение, завтрак, в 8—30 жду вас снова на плацу для инструктажа. Все, время пошло, – и офицеры побежали по дорожке стадиона нестройной толпой, обливаясь потом на щедром черниговском солнце. Возглавлял воинство прапорщик, как выяснилось, старшина роты, по фамилии Гудзь и тех, кто с бега переходил на пеший ход, строго спрашивал: «Яак хвамилиё?», а полученные данные тут же заносил в записную книжку. Пока все не пробежали дистанцию, он не отставал, постоянно подгоняя арьергард. На построении выяснилось, что у половины не очень аккуратно пришиты погоны, а лейтенант Куспангалиев пришил петлицы поперек воротника. У кого-то не было спортивной обуви, у кого-то портупеи. Однако к исходу вторых суток, по крайней мере, внешне, учебная офицерская рота выглядела вполне пристойно. Драли офицеров – двухгодичников (а так их называли повсеместно, отличая от офицеров кадровых) как «сидорову козу», без скидок на возраст и звание. Командиры взводов, слава богу, были свои из старших лейтенантов уже отслуживших в свое время срочную службу рядовыми.
Началась для Пенкина новая круговерть. Это, конечно, была не служба солдата первогодка в желдорвойсках, но и не курорт, уж это точно. Наступало долгожданное воскресенье. Можно было выйти в город и насладится свободой, относительной, конечно, с учетом того, что гулять приходилось в форме. Что радовало, увольнительная была не нужна, ведь Пенкин «со товарищи» были советскими офицерами. В ресторан или пивную можно было зайти без оглядки. Частые весьма патрули нужно было вовремя замечать и козырять начальнику, неввязываться в пьяные разборки и тогда к 23 часам можно было с чувством не зря прожитого дня возвратиться в полк и плюхнуться в чистую постель. Нужно отметить, что офицер в форме, в то время на Украине (западную её часть не берем), был весьма желанным гостем практически везде. Поэтому, болтаясь без боязни по городу мелкими группами по 2—3 человека, лейтенанты заходили в магазины и кафе, на почту и в кино, с удивлением разглядывая вывески, выполненные на украинском языке. Жора весьма значительное время посвятил изучению Черниговской старины, благо в этом городе было что посмотреть. Одних древнейших соборов пять штук.
Вечером, у тех, кто обладал денежными средствами, частенько возникало желание посетить рестораны. Хорошая кухня, знакомая музыка и песни всё это привлекало. Естественно, что возникали там и знакомства с девушками, которые шли на контакт весьма охотно. Был в этой, возникающей в ходе ресторанной вечеринки симпатии, еще один момент. Часть из нынешних сослуживцев Жоры Пенкина была свободна от брачных уз, а часть даже состоя в браке, с ухмылкой демонстрировала любопытствующим красавицам, пустую страницу в новеньком удостоверении личности офицера, которое теперь заменяло им паспорт. Это была оплошность кадровых служб, не придававших этой отметке большого значения. Кольца же все по совету командиров практически все поснимали. Жора этого не делал принципиально.
Своё кольцо, которое сверкало у него на безымянном пальце, он называл «красота без иллюзий». Брякнул так Пенкин однажды, на вопрос симпатичной соседки по столу в ресторане «Ластiвка», где с друзьями проводил вечер. Он потом неоднократно за время службы произносил эти, ему самому понравившиеся слова. По крайней мере, изображать из себя холостяка, готового скоропостижно жениться, ему не приходилось. Девушки охотно шли с офицерами танцевать и позволяли себя провожать по окончании вечера. Часто знакомство завязывалось, с невинного вопроса: «А в каких войсках вы служите?». Пенкин как-то отвечая на этот вопрос, схохмил, а потом в их среде, по крайней мере, на сборах, так и прижилось.
– Подводная авиация, – с самым серьезным выражением лица по секрету сообщил он своей визави, во время танца.
– А что разве есть такие войска?
– Вы же видите, мы ведь есть, значит и войска есть. На эмблемы внимательно посмотрите.
(Для тех, кто не помнит, как выглядит эмблема железнодорожных войск, поясняю: в виде якоря с крыльями, покрытого сверху красной звездой).
Ошарашенная девица поделилась секретом с подругой и та тоже с интересом стала поглядывать на петлицы лейтенанта Краснова Сергея, сидевшего рядом с ней. Серёга, чуть не поперхнулся, когда его подруга начала выяснять каким же образом самолет летает под водой, но Пенкин прекратил ненужные вопросы простым звуком: «Тс-с-с!» и приложил палец к губам. При этом, он добавил, вспоминая плакат, висевший у них в казарме,
– Враг подслушивает. Это военная тайна.
Девицы невольно обернулись, но любопытство возобладало. Ганна, как звали Серегину подругу, громким шепотом, перекрывая звук гремящего оркестра, спросила,
– А, якжешь, Сэрж мэни, замуж звал, если я з им видсель на БАМ поиду?
– А шо тоби стремае? – в тон ей, спросил Жора, который быстро схватывал незнакомую речь.
– З видкеля тамочки подводна авиация, колы на БАМе стоко воды не мае?
– Сразу видно, в школе вы плохо учились и газет не читаете. У нас как раз одна база на Байкале. Это же великое озеро. У него глубина больше километра, там не только на подводном самолете, а на атомной подводной лодке можно плавать. А вторая база во Владивостоке, – самозабвенно сочинял Пенкин, – вот туда путь и тянут, чтобы для нас боеприпасы подвозить. Кстати, в целях секретности, нам всем предложено говорить, если спросят, что мы из железнодорожных войск.
В двадцать три без четверти Пенкин, глянув на часы, расплатился за свой ужин и отбыл в сторону полка, предоставив акт провожания аборигенок осуществить Сержу. Дело в том, что сборная команда лейтенантов в процветающем славном городе Чернигове, столкнулась с широко распространенным обычаем местных девиц, после вкусного ужина с напитками и танцами «провернуть динамо» распустившим перья заезжим гусарам. Коллеги Пенкина предупредили, что провожать местных красавиц есть смысл, только если ты уверен в стопроцентном успехе. Часа в два ночи в казарму заявился Серёга, который зацепился за ограду рукавом рубашки и почти его располовинил.
– Ну, как? – шепотом поинтересовался Пенкин.
– Полный отпад, – тоже шепотом ответил товарищ.
Подробностями провожания Пенкин интересоваться не стал. Один, если деликатен – об этом не спросит, а второй, если воспитан – об этом не расскажет. Однако принцип этот нарушался нынешними сослуживцами сплошь и рядом. Жалованье, полученное в начале месяца, с каждым днём таяло всё больше, тем паче, что половина его, как правило, отсылалась сразу же семьям, оставшимся где-то по городам и весям Советского Союза. Походы в рестораны значительно подсократились, а с ними и знакомство с барышнями, и, соответственно, провожание их к месту жительства. А вот живописность рассказов счастливцев товарищам, коротавшим свои субботние и воскресные вечера в казарме, с каждым разом возрастала. Пенкин не без основания полагал, что лейтенанты, которые как-то в ходе сборов незаметно друг друга стали называть «поручик», весьма преувеличивают количество своих побед над представительницами прекрасного пола, как пресловутый поручик Ржевский. Если их послушать, то каждый из них, был неотразим для дам, отказа не имел и обладал способностями сексуального гиганта.