Невыносимый

Салиева Александра

– А мы где? – осматривается тот.

– Приехали забрать один конверт, – говорю, как есть. – Это ненадолго. Не переживай. Скоро поедешь к своему псу.

Сам же, первый направляюсь ко входу. Уже у него самого дожидаюсь парочку, придержав дверь.

– А что за конверт? – задает новый вопрос ребенок.

– С вашей пропиской, – пожимаю плечом беззаботно.

Замечаю, как девчонка напрягается, а в голубом взоре мелькает сотня сомнений и… да, паника.

Делаю вид, что не замечаю. Да и мне реально все равно. Просто подталкиваю ее внутрь.

Дверь закрывается сама.

– Прописка, – повторяет за мной Макс по слогам. – Что такое прописка?

Мы оказываемся в просторном холле. Приветливая девушка в белом халате спешит навстречу.

– По документальной части твоя мама у нас спец, неспроста ж на юридическом училась, – отзываюсь для мальчишки, прежде чем переключиться к той, кто проводит, куда надо.

Она здоровается и лучезарно улыбается, распинаясь в потоке сахарной речи. От искусственной доброжелательности у меня в мозгах скрипит, словно все шестеренки восприятия ржавеют. Кажется, них*ра я так и не успокаиваюсь в полной мере. Никак не отпускает лютое желание сломать кому-нибудь хребет.

– Прописка – это документ, в котором указан адрес, где ты живешь, – слышится за спиной мягкий голос Тумановой. – Помнишь, мы с тобой учили улицу, номер нашего дома и квартиры? Вот это все вместе и есть адрес прописки.

Нас ведут по длинному пустому коридору. На самом деле в такое время центр уже прекращает прием. Но не для меня. Я заплатил им достаточно, чтоб они закрылись на два часа позже.

– А зачем тебе наша прописка? – удивляется Макс. – Ты же знаешь, где мы живем.

Рановато, конечно, такими громкими заявлениями бросаться, однако…

– Она у вас новая.

Да, выдержка мне машет ручкой…

А вместе с этим распахивает дверь кабинета, где нас ждет возрастной доктор в здоровенных окулярах.

– Добрый вечер, Игнат Алексеевич, – расплывается в приступе дружелюбия он. – Таисия Олеговна, – кивает и той, что останавливается рядом. – Максим, – не забывает и о главном событии этого вечера.

– Здравствуйте, – тихонько здоровается мальчишка в ответ, крепче прижимаясь к своей матери, которая так и не спускает его со своих рук.

На столе, перед врачом – конверт. Его он мне и придвигает ближе, жестом предлагая устроиться в одном из кресел для посетителей на такой случай. Посидеть я и у себя в кабинете или в машине могу, так что просто беру конверт, распечатывая тот. Не вижу смысла растягивать.

В медицинских заморочках я не силен, но общий смысл вполне понятный. Результат… Тот, в котором я уже фактически не сомневался, когда завел речь о прописке.

Почему?

Ее я ведь так и не вспомнил. Зато вспомнил другое. После вчерашнего разговора с ней у машины. Тогда Тая упомянула о номере телефона. Дальше мне оставалось только посчитать и прикинуть по событиям своей жизни.

И все в итоге сходится…

– Центральная, сорок два, – озвучиваю уже вслух.

Вряд ли врач понимает, о чем я.

– Если нужны дополнительные пояснения, или консультация по результатам, я готов

ответить на любой ваш вопрос, – заверяет он охотливо.

Да, он действительно не врубается. Но не Тая. Едва я разворачиваюсь, чтобы взглянуть на нее… та фактически вжимается в дверь спиной. При этом на ее губах расплывается горькая усмешка. Прикрывает глаза на мгновение, прежде чем снова посмотреть на меня. Но уже иначе. Без тени страха и с уверенностью.

– Буду иметь в виду, Игнат Алексеевич, если вдруг понадобится прийти к вам в гости.

В голосе слышится тот же горький яд, что огнем горит в ее глазах. С учетом, что и внутри самого пылает ничуть не тише, то даже своеобразный отклик во мне находит.

– Ты, кажется, меня не услышала. Или опять плохо усвоила, – шагаю ей навстречу. – Ты переезжаешь. Вместе с сыном. Сейчас, – оказываюсь совсем близко, почти вплотную.

Нет, не трогаю ее. Открываю дверь.

– Ну что вы, как я могла вас и не услышать? – деланно удивляется. – В отличие от вас, у меня прекрасный слух, – отворачивается и с гордо поднятой головой идет к выходу.

Ни на секунду не верю ее капитуляции. Даже после того, как на находящуюся в холле охрану она никак не реагирует, с безразличным видом проходит мимо. Собственно, потому ребята там и стоят. Потому что не верю. Ни ей. Ни кому-либо еще. А на улице охраны еще больше, остальные тоже подтянулись.

– Сейчас мы поедем к вам домой. Ты соберешь вещи. Пса тоже можете с собой прихватить, – сообщаю, когда мы возвращаемся к машине.

Бл*дь, вот не собирался доводить до такого представления. Чем больше людей присутствует, тем быстрее распространяется новость, всем рты все равно не заткнешь. Но что уж теперь. Не с таким дерьмом справлялся. И тут справлюсь. Как-нибудь.

– Нужно отцу позвонить, – отвлекает от размышлений голос Тумановой. – Иначе это все плохо кончится, – кивает на собрание левых машин неподалеку.

Просто киваю. Не знаю, для показухи ради, ведет ли какую-то свою игру, или в самом деле решает проявить благоразумие, но инициатива правильная.

– Макса возьми, – просит. – Ты же побудешь с… Игнатом? – запинается на моем имени, обращаясь к сыну. – Я быстренько поговорю с дедушкой и присоединюсь к вам.

Мальчик согласно кивает и протягивает ко мне свои руки. Как только я его забираю, девушка отходит в сторону и достает мобильник из кармана пальто.

– Знакомься, Макс, – отвлекаю его внимание от матери, отхожу в сторону, ближе к охране. – Это Гриша, – указываю на того, кто попадает взору первым, а охранник кивает. – Это – Михаил. Семен. Алексей. Иван… – я называю еще много имен, поочередно представляя каждого. – Они будут тебя защищать. Даже от вредных девчонок и их кукол, – подмигиваю мальчишке.

– Зачем меня от них защищать? – удивляется ребенок. – Я сам могу.

Улыбаюсь ему в ответ.

– Помнишь, вчерашнюю стаю псов? В моем мире таких, как они, много. Самых разных. И иногда нужно делать так, чтобы они не навредили.