New-Пигмалионъ
Шрифт:
Ирма тоже была в маске.
В маске и в парике.
Почти голую грудь свою Ирма прикрывала большим китайским веером.
Джон усадил Ирму напротив господ.
Между ними было достаточно много пространства, но острый глаз Ирмы мог приметить некоторые детали.
Как и каждую женщину, Ирму распирало любопытство.
Как это будет?
Где и как?
– Итак, дамы и господа, я еще раз повторяю правила нашей игры в Сюрприз-Плезир, – с жонтийными поклонами, обращаясь в основном к мужчинам, говорил
Из-за китайского, вибрирующего в ее руках веера, Ирма разглядывала своих визави, думая о том, как же она будет выполнять их заветные и сокровенные желания?
Прямо в присутствии Джона, или тот соблаговолит выйти?
Плевать на Джона, – думала Ирма, она была совершенно уверена, что все это снимается на скрытые камеры.
Но ведь Джон обещал одно главное условие, ни один из участников не снимет маски и парика, и кроме того, ни один из участников игры не проронит ни одного ни единого слова, таковы правила…
– Итак, дама выбирает, – объявил Джон и застыл в ожидании.
В принципе, Ирме было все равно с кем.
Ни лица, ни фигуры партнера не было видно. Даже рост и полноту в сидящем кавалере было трудно угадать.
Кого выбрать, того, что сидит под бронзовым Амуром возле камина, или того, что сидит возле напольных часов с маятником?
Все глядели на Ирму.
Только музыканты не глядели, а медленно и увлеченно водили смычками по своим альтам и виолам.
Ирма сложила веер и решительно указала им на господина под бронзовым Амуром.
– Мадмуазель Энигма выбирает господина Игрека, – объявил Джон.
Он подошел к инкрустированному круглому столику и открыв шкутулку, в которой в давние времена господа хранили свои любовные письма, достал перевязанное ленточкой письмо, развязал его и принялся читать.
– Господин Игрек желает, чтобы мадмуазель Энигма совершила с ним соитие, путем орального соединения чресел господина Игрека с губками и с язычком уважаемой мадмуазель Энигмы…
– Ах, как это гадко и неизобретательно, – подумала Ирма, не вздрогнув ни единым мускулом.
Музыканты на какое то мгновение взяли паузу. И после положенного числа тактов, начали третью часть концерта.
Рондо…
Ирма безмолвно приблизилась к Игреку.
Покорно опустилась перед ним на колени и стала ждать, покуда тот сниманет тонкие белые перчатки.
Господин Игрек наконец снял перчатки.
Почему-то она почти узнала эти ладони…
Когда его ладони легли ей на груди.
Она узнала его?
Нет, она не была уверена на все сто процентов.
Даже, когда тот не сдержал условий и вскрикнул в какой-то момент…
Она все равно не была уверена…
Этот Джон с его негодяями, они до всего могли додуматься.
А Вот второго она не узнала это точно.
Даже и мыслей никаких у нее на его счет у нее не было.
Второй был перевозбужден предшествовавшим зрелищем и наверное поэтому почти мгновенно испытал завершение своих желаний.
Оба господина поднялись и поклонами поблагодарили ее.
Джон приложив палец к губам, молча взяв Ирму под локоток, вывел ее из комнаты.. .
– Вторую половину моих денег, – срывая с лица маску, так, что ее волосы рассыпались, разметавшись по плечам, потребовала Ирма, как только они вышли из залы, – теперь я тебе ничего не должна, мы в расчете за наше дельце, но там с тебя еще и причитается, ты же говорил о сумме гонорара.
Ничего не говоря, Джон поклонился и протянул Ирме пачку зеленых банкнот.
Потом она быстро переодевалась в туалетной комнате, – ведь не поедет же она домой в криналине. А Потом… Потом вымыла лицо…
На крыльце дома ее ждал шофер Джона.
– В центр, – сказала Ирма шоферу.
Привалилась бочком к дверце и попробовала заснуть.
Она не видела и не могла видеть, как оставшиеся в зале два ее любовника теперь пили ликер и обсуждали свои дела.
По правилам игры Сюрприз-Плезир – мистер Игрек, ее гражданский муж Игорь Массарский – только что проиграл триста тысяч долларов.
Потомиу что он не сдержался и выказал свои эмоции.
Удивление и даже гнев.
А этого по правилам этой тонкой игры истинных ценителей искусства, делать было нельзя.
– Представляешь, Джон, мы тут глядели в монитор и представь, он до того момента, как она не сняла в прихожей маску, он ее не узнал, – хохотал Махновский.
– Ах, ты гнида, – крикнул Массарский, но не двинув руками, просто устало откинулся в кресле.
Массарский хохотал.
– Это типа как игра в Стоун Фэйс, – сказал наконец, Массарский, только ставки тут у вас, пожалуй, слишком..
– Зато кое-что узнал про свою жонку, – похлопав приятеля по колену, сказал Махновский, – кабы мне кто дал бы такой шанс узнать все про темные стороны жизни моей жонки, я бы такому человеку, – и тут Махновский мотнул головой в сторону Джона, – я бы такому человеку не триста, я бы такому человеку все пятьсот бы дал.
– Пять котлет* за минет собственной жены? – невесело усмехнувшись переспросил Массарский.
– А ты думал это того не стоит? – хмыкнул Махновский, – ты бы потом на ее какой-нибудь тайной подлянке в сто раз больше бы мог потерять, а так чем раньше про свою всё хорошее узнаешь, тем скорее с ней расстанешься. – слабое звено? – спросил Массарский.