Нейтрально-враждебный
Шрифт:
— Скажите, что я сплю! — взмолился Ильнур.
— Нет, — тихо посмеиваясь, огорчил его Колька.
— Так и знал, — проворчал верховный паладин.
Не было никаких сомнений в том, что доспехи Андиса были выкованы из самого лучшего сплава, что на них наложены самые лучшие чары, и стоят они не меньше, чем весь Форинг вместе с окрестными фермами. Эти доспехи были хороши для столицы, дабы красоваться в них перед придворными дамами и одновременно демонстрировать величину своего кошелька. Но ехать в подобной экипировке на битву было бы полнейшим безумием. Все равно, что в одиночку и без оружия войти темной ночью в какой-нибудь бандитский квартал, будучи увешанным золотыми
И это не говоря уже о том, что кичиться своим богатством перед менее преуспевающими соратниками было просто неприлично. Проявлять столь подчеркнутое неуважение к братьям по оружию не к лицу паладину.
Андис подъехал к отряду, широко и самодовольно улыбаясь. Выглядел он свежим и бодрым. В то время, пока все занимались сборами, столичный мажор успел хорошо отдохнуть перед предстоящим походом.
— Простите, что заставил себя ждать, — без намека на искреннее раскаяние сказал он, вертясь перед строем так и этак, дабы показать себя со всех сторон.
Только феноменальное самообладание позволило Ильнуру сдержаться и не высказать Андису все наболевшее.
— Выступаем! — громко скомандовал он. — Мы и так напрасно потеряли много времени.
Всадники направились к городским воротам, выстраиваясь в колонну по два. На стенах заиграли трубы, своим торжественным гулом провожая героев на битву. Горожане, выстроившись вдоль домов, во все глаза смотрели на сверкающее железом войско. Кто-то приветственно махал руками отбывающим на подвиги героям. Но на многих лицах Ильнур замечал выражение тревоги. Лучшие воины и маги покидали Форинг. Лучшие его защитники. И если в их отсутствие нагрянет враг, кто встанет у него на пути и защитит мирных жителей?
Отряд проскакал мимо ферм, выехал на большую дорогу и бодрой рысью двинулся на восток, в сторону нейтральной полосы. За их спинами, на городских стенах, в последний раз торжественно взвыли трубы.
Но не успела еще улечься пыль, поднятая копытами лошадей, как на дороге появился одинокий всадник. Этот всадник не напоминал ни доблестного паладина, ни искусного мага. Ехал он верхом на тощей лошаденке, на угрюмой морде которой застыло удивленное выражение. Лошаденка эта привыкла тянуть плуг или возить телеги, и ей непривычно было ощущать на своей спине наездника. Еще непривычнее было то, что вместо неторопливого размеренного шага всадник побуждал ее зачем-то идти рысью.
— Шевелись, животное! — ворчал человек, вонзая пятки в ее тощие бока.
Животное, привыкшее безропотно подчиняться чужой воле, послушно шевелилось, хоть это и не доставляло ему большой радости.
Верхом на тощей кобыле, в простом, видавшем виды, седле, по дороге, вслед за отрядом героев, двигался Васек. Одет он был в свою обычную крестьянскую одежду, но на его поясе в деревянных ножнах висел настоящий меч. На это оружие Васек потратил все свои сбережения, скопленные за годы честного труда на ферме. Меч был дешевый, из обычной стали, без примесей дорогих сплавов и, уж конечно, без наложенных на него чар. Но Ваську не требовалось большего. Он не сомневался в том, что сумеет свершить месть даже этим простеньким оружием. Да что там, он был уверен, что сможет отомстить и голыми руками, если вдруг и до этого дойдет.
Оправившись от полученных в ходе геноцида ран, Васек пошел в резиденцию паладинов и попытался напроситься в солдаты. Он бил себя в грудь и клялся всем, чем только мог, что сумеет стать настоящим воином, что будет стараться изо всех сил. Своего мотива он не скрывал. Мотивом была месть. Силы зла, устроившие в городе резню, убили всех его друзей и даже не пощадили грудастую доярку с которой Васька связывали отношения романтического характера. Смиренно проглотить все это Васек просто не мог. Притом гнев его был направлен не на силы зла вообще, а на вполне конкретного их представителя. Представителем этим был коварный злодей и невероятный подлец Стасик, он же проклятый всеми, кому не лень, Свиностас.
— Возьмите меня в армию! — умолял Васек, обращаясь к Ильнуру. — Я же жить спокойно не могу. Ночами не сплю, кусок в горло не лезет. Ничего мне не мило. Не видать мне покоя, пока не отомщу за убитых друзей.
Ильнур заверил Васька в том, что хорошо понимает и разделяет эти чувства, но в армию его принять не может.
— Ты же проходил проверку на способности, — напомнил верховный паладин. — В тебе не выявлено ни воинского, ни магического потенциала. Если действительно хочешь помочь делу добра, занимайся своим ремеслом. Так будет лучше всего.
— Да как вы не понимаете? — сквозь слезы обиды закричал Васек. — Как я могу заниматься своим делом, когда этот гад, эта змеюка подлая, где-то там живет и здравствует, и ничего у него, паразита, не болит? Нет, не могу! Пока жив на свете Свиностас, не видать мне покоя.
Но Ильнур остался непоколебим и решения своего не изменил.
Еще дважды обращался Васек с просьбой зачислить его в армию и дважды получал решительный отказ. Ему стало ясно — так он ничего не добьется.
Но и смириться он тоже не мог. Каждую ночь ему снились кошмары, в которых, снова и снова, оживали ужасные картины кровавой бойни. И всякий раз, просыпаясь во тьме, в холодном поту, Васек выкрикивал с гневом и ненавистью одно единственное имя — Стасик. Это он, подлый Свиностас, обрек на гибель всех его друзей и грудастую доярку. Это он подло втерся в доверие, а сам, в то же время, планировал жуткое дело. Васек не мог ни простить своего бывшего коллегу, ни смириться с невозможностью воздать ему по заслугам.
И тогда он решился. Если уж паладины не хотят принимать его в армию, он отомстит Свиностасу сам. Отыщет его, в какой бы норе тот ни прятался, и по самую рукоять вонзит клинок в его черное сердце.
В рамках подготовки к осуществлению жуткой мести куплена была тощая, заморенная трудом, кобыла, которую Васек успел немного откормить. Тайно куплен был меч. Абы кому оружие в Форинге не продавали, приобрести его могли только герои. Пришлось пойти на преступление и приобрести меч подпольно.
Все уже было готово, когда Васек внезапно узнал о том, что войско Форинга готовится к походу на нейтральную полосу. У свинопаса не возникло ни тени сомнения в том, что герои отправляются на поиски Свиностаса. А если так, то ему следует поехать с ними. Точнее — за ними. Так у него будет больше шансов отыскать злодея Стасика и собственноручно выпустить тому кишки. Ваську хотелось сделать это лично, он никому не желал уступать священного права поквитаться с гнусным предателем.
И вот, дождавшись в роще, когда войско проскачет мимо, Васек выехал на дорогу на своей кобылке и двинулся следом. Впервые со дня разрушения Форинга на душе его было светло. Наконец-то он шел верной дорогой, ведущей к долгожданному отмщению. Свиностас обречен. Васек намеревался лично погрузить клинок в его тело, глядя предателю в его бесстыжие глаза. Только это могло утолить ярость Васька.