Незабываемый вальс
Шрифт:
— Послушай же, моя дорогая, — начал он. — Давай проявим благоразумие и подумаем, как нам быть дальше. Нам, безусловно, надо уехать отсюда, и поскорее. Осталось только решить куда.
Батиста вся засветилась от счастья. Она была так взволнованна, что не могла вымолвить ни слова. Граф понимал ее состояние и решил всю инициативу взять на себя:
— Я согласен провести наш медовый месяц где угодно, только не в Париже.
— М-медовый… месяц? — с недоверием повторила она.
Она
Графу казалось, что в это время в ее глазах светились звезды и все вокруг нее заблистало от звездного сияния.
— Ты должна выйти за меня замуж! — объявил он. — И я даже не стану просить тебя об этом, дорогая. Я все равно не позволю тебе отказаться.
— А я… ни за что и не откажусь, — с готовностью сказала Батиста. — Только скажи… ты и вправду хочешь взять меня в жены?
— Думаю, я захотел это, как только увидел тебя, — ответил граф. — Но я был страшным глупцом и не понял сразу, что ты именно та женщина, которая составит счастье моей жизни.
— Это правда?
— Да. И ты убедишься в этом, когда мы поженимся. Но сначала, милая, нам надо побыстрее покинуть этот дом. Надо быть очень осторожными, чтоб никто не заподозрил неладного.
— Куда же мы… поедем?
— Знаешь, Венеция — город влюбленных, а в это время года там особенно красиво, — сказал он.
— Тогда, пожалуйста, отвези меня туда… поскорее, я так хочу… наконец быть вместе с тобой.
Граф улыбнулся.
— Мы будем вместе, моя маленькая обожаемая девочка. Больше никто и никогда не сможет разлучить нас.
Граф поднес ее руки к губам и поцеловал маленькие нежные ладони. Он почувствовал, как от его поцелуя дрожь пробежала по всему ее телу, и понял, что и Батиста открыла в нем какие-то новые чувства, которые он не испытывал еще ни к одной женщине.
Он с сожалением отпустил ее руки.
— Мне не стоит больше прикасаться к тебе, иначе я не смогу толком все обдумать.
Батиста, задыхаясь от счастья, пробормотала что-то в ответ, и граф продолжил:
— Пьеру я скажу, что нашел твою мать и увожу тебя к ней. Думаю, это объяснение его удовлетворит.
Что-то в его словах насторожило Батисту, и она с беспокойством спросила:
— Ты на самом деле… узнал, где моя мама?
— Она сейчас в Африке, — ответил граф. — Пока она находится так далеко, я готов сам заботиться о тебе, дорогая моя. И лучше всего у меня это получится, только если я женюсь на тебе.
Батиста хлопнула в ладоши.
— Значит, если папа даже и найдет меня, он ничего не сможет… мне сделать? Я больше не в его власти?
— Нет, теперь ты только моя, — подхватил граф.
Батиста никак не могла поверить в услышанное:
— Повтори… пожалуйста, повтори еще много раз… что я правда буду с тобой… могу остаться и… любить тебя, что мне нечего больше бояться.
— Мы будем вместе, — повторил граф, — всю жизнь. Но сначала нам нужно с достоинством покинуть этот дом.
— Я буду очень осмотрительна и осторожна, — заверила Батиста. — Только не подходи ко мне слишком близко. Иначе, боюсь, моя любовь… к тебе… станет видна всем. Мои глаза все… выдадут.
— Мои тоже, — улыбнулся граф. — Я буду говорить с тобой строго, как будто я очень зол на тебя. А я действительно, немного зол.
— Но… не слишком? — испуганно спросила девушка.
— Наверное, во мне говорит ревность, — рассудил граф. — Но, поверь, это чувство не из приятных. Я не хотел бы снова испытать его, но боюсь, что придется, и не раз.
— К кому ты можешь ревновать, когда во всем мире для меня существует только один мужчина? — удивилась Батиста.
— Надеюсь, ты всегда будешь так думать, — улыбнулся он.
Граф протянул было к ней руку, но вспомнил, что сейчас не время предаваться чувствам, и поспешно поднялся.
— Пойди наверх и собери свои вещи, — сказал он. — В это время я подготовлю все бумаги и договорюсь о нашей свадьбе. Нас обвенчают в первой же англиканской церкви, как только мы уедем из Парижа.
— А нам… удастся найти… здесь такую церковь? — забеспокоилась Батиста.
Граф кивнул.
— Почти в любом большом городе при британском консульстве есть церковь.
— Тогда… давай найдем какое-нибудь консульство… поскорее.
— Ты все еще боишься, что отец настигнет нас? — с улыбкой спросил граф.
— Нет… я просто боюсь, что ты… передумаешь.
Он рассмеялся:
— Уверяю тебя, этому не бывать. Скорее уж солнце перестанет светить. Я люблю тебя, Батиста! Можешь быть уверена в моих чувствах. Я понимаю твое желание поскорее выйти за меня замуж, только не сомневайся в моем желании.
Граф вдруг понял, что ему самому уже не терпится быть с нею. Как мучительно ожидание! Он хотел наконец пробудить в ней женщину, стряхнуть с нее девичью скованность. Граф представлял, как это, должно быть, прекрасно, как восхитительно! Ничего подобного не случалось с ним раньше.
Он подумал, что сама судьба подарила ему Батисту. Граф считал, что ему всегда везло, и вот сейчас посчастливилось встретить эту особенную, необычную девушку. Она всем отличалась от его прежних любовниц, она была само совершенство. Графу казалось, что в мире сейчас нет никого удачливее и счастливее его, и он воздал хвалу Господу за свою судьбу.