Незаконный наследник
Шрифт:
Он не ответил, но Сюзанна знала, что была права. Ее вдруг охватила странная радость, оттого что она знала его слабое место. Но тут же эта радость сменилась сожалением. Подчеркивание слабости человека не делает тебя самого сильнее.
Я как мама, внезапно подумала Сюзанна. Она всегда использует чужие слабости, но при этом не становится сильнее.
— Я тебя слушаю, — сказала она, разливая кофе.
— Все началось перед революцией в России, — начал он.
— В 1917 году?
— Точно. — Стефан
— Наверное, это было небезопасно.
— До цели добралась только часть багажа, которую охранял самый преданный нашей семье слуга. Остальное бесследно пропало. Картины, мебель, одежда, большинство драгоценностей… Все потеряно. Принцесса Элизабет едва оправилась от родов, а в стране уже установился коммунистический режим.
— А что ребенок?
— Родилась девочка, но она тут же умерла.
— Элизабет, должно быть, была разбита горем!
— Она всю жизнь хранила фотографию девочки, — ответил Стефан. — Сейчас снимок у моей матери. Кстати, мама спрашивала про тебя, когда я звонил ей.
— Не хочу, чтобы твоя мама интересовалась мной. Что ты сказал ей?
— Что ты в порядке и радуешься успехам Элис.
— С этим я не могу поспорить. Закончи свой рассказ.
— Когда принцесса Элизабет поправилась, Питер предложил уехать на запад, но потом они передумали. Состояние было потеряно, но долг требовал, чтобы они остались со своим народом. В то время еще была жива надежда на скорое избавление.
— Я мало что об этом знаю.
— Революция вывела Араговию из войны. Предложенные новой властью лозунги были очень оптимистичны: еда, образование и система здравоохранения для всех. Так как моих предков очень любили крестьяне, их не убили, что, к сожалению, случилось с другими аристократами.
— Все же им было очень тяжело.
— Ты права. Им было ох как непросто. Вскоре Араговия стала коммунистической страной, но Элизабет и Питер по-прежнему не уезжали, веря в то, что они еще смогут послужить своей родине. Они держали в тайне историю со спасенными драгоценностями, опасаясь, что новое правительство присвоит их себе. Сомневаюсь, что дядя Алекс знал об их существовании, когда покидал страну в 1957 году. Моя прабабушка рассказала об этом только перед смертью, когда появилась надежда на возрождение.
— Но как драгоценности оказались в Штатах? Я предполагаю, ты привез их сюда из Швейцарии. Неужели в Европе не нашлось покупателей? И что насчет тех вещей, которые мы еще не распаковали. Почему они здесь?
— Потому что я привез их сюда еще десять лет назад во время
— Но ты не остался. Ты вернулся, как только завершил практику.
Элис хныкнула. Сюзанна сделала последний глоток кофе и взяла малышку на руки. Через секунду Элис успокоилась.
Мы справляемся все лучше и лучше, подумала женщина.
— Я не мог остаться, — ответил Стефан. — Хотя Джоди назвала меня тогда сумасшедшим. Я предложил ей поехать со мной. Араговия нуждалась в хороших докторах. Но она даже слушать об этом не хотела. «Я ничего не должна этой стране», — говорила она. Это и разрушило нашу дружбу. Мне также пришлось порвать отношения с женщиной, которая у меня тогда была.
— Из-за того, что ты не смог остаться здесь?
— Я был нужен там.
— Эта страна подчинила тебя себе, — не удержалась она от замечания.
Стефан начал ходить по комнате.
— Да, — согласился он. — Ты это говоришь второй раз, и ты права. Неужели так плохо, Сюзанна, чувствовать себя неотъемлемой частью родины? — Он подошел ближе и поправил подгузник на Элис. — Она снова плачет.
Сюзанна оценила его умелые движения и возненавидела себя за то, что он все еще оказывал такое сильное воздействие на ее тело.
Теперь, когда они меньше нервничали из-за Элис, все чувства и эмоции, которые Сюзанна испытывала во время их столь краткого медового месяца, вернулись с новой силой.
И она не могла скрыть их от Стефана. Рядом с ним ее тело таяло, как мороженое на солнце. Ее зрачки расширялись, и она не могла отвести взгляд от этого мужчины.
Сейчас Стефан стоял совсем близко, и она ощущала его дыхание на своей шее.
— Не меняй тему, — быстро пробормотала она.
— Хорошо. Да, я принадлежу Араговии. Что в этом плохого?
— Она заставляет тебя быть бесчувственным.
Но сейчас Стефан не выглядел бесчувственным. Он стоял с салфеткой в руках и протирал заплаканное лицо Элис. Его голова была слегка наклонена, и Сюзанна могла любоваться длинными пушистыми ресницами мужа.
Элис начала потихоньку засыпать на ее плече.
— Попробуем положить малышку в кроватку? — предложил Стефан.
— Подождем, пока она уснет.
Сюзанна решила, что Стефан тем самым пытается закончить разговор, но она ошибалась.
— Тебе не кажется, что определение «бесчувственный» слишком жестоко? — спросил он, внезапно посмотрев на нее. — Разве бесчувственно беспокоиться о людях? Я беспокоюсь и готов сделать хоть что-нибудь для их счастья.
— Ты жесток со мной, — с упорством заявила Сюзанна. Их взгляды встретились. Стефан наклонился ближе и замер в нескольких сантиметрах от ее лица. Она могла отвернуться, но не сделала этого.