Незапертая дверь
Шрифт:
– Я уже говорила, я спала, когда она появилась. Может быть, она Руслану что-то говорила об этом, но я не слышала.
– Хорошо, будем надеяться, что нашим сотрудникам удастся узнать что-нибудь интересное у самой Яны и ее мужа. Спасибо вам, Ира, вы нам очень помогли.
– Да чем же?!
– изумилась она совершенно искренне.
– Ничего толкового не рассказала, только одни эмоции и догадки, а они, как меня учил муж, дешевле копейки стоят.
Коротков впервые за все время посмотрел на нее с явным интересом:
– Разве вы замужем? Помнится,
– Да, я в разводе, уже давно. Я имела в виду бывшего мужа. Кстати, вы, может быть, даже знаете его. Игорь Викторович Мащенко, следователь. Не слыхали?
– Мащенко?
– Лицо Короткова расплылось в улыбке.
– Конечно, знаю его. Очень хороший был следователь, жаль, что в главк ушел. Так вы, значит, были за ним замужем... Надо же, как интересно бывает. Только Игорь не совсем точно выразился. Эмоции и догадки для следователя действительно полная туфта, на них обвиниловку не состряпаешь. А вот для оперов это самое то, что нужно. Эмоции главный ключ, при помощи которого мы лезем именно в те двери, в которые нужно, и пропускаем те, за которыми пустота. Образ понятен?
– Хороший образ, - снова рассмеялась Ирина, - неужели вы сами его придумали?
– Увы, врать не стану, авторство не мое.
– А чье?
– Подполковника Каменской, которая как раз сейчас беседует с вашей Яной. Ира...
– Да?
– Мне очень неловко, но следователь нас всех поднял с постели в половине седьмого и велел срочно ехать сюда...
– Я поняла. Вы голодны, позавтракать не успели. Сейчас что-нибудь соображу.
Она рванулась было к квартире, но сообразила, что на кухню заходить, наверное, не следует, там маленький хитроглазый Сергей разговаривает с Русланом. Ира растерянно остановилась и вопросительно глянула на Короткова:
– На кухню нельзя, да?
– Можно, только аккуратно и быстро. Я вам помогу.
Они вдвоем вошли в квартиру. Дверь кухни была плотно прикрыта, как, впрочем, и дверь, ведущая из прихожей в единственную комнату. Коротков осторожно приоткрыл дверь и просунул голову в кухню, потом обернулся и поманил Иру пальцем.
– Можно, - сообщил он шепотом.
Она проскользнула мимо него, стараясь быть как можно более незаметной. Руслан и маленький оперативник сидели за столом друг напротив друга, Руслан диктовал какие-то имена и адреса, Сергей быстро записывал. На Иру они не обратили никакого внимания. Вынув из холодильника кусок сыра и упаковку нарезанной копченой колбасы, она достала из шкафчика полиэтиленовый пакет с хлебом, взяла со стола нож и на всякий случай прихватила два красных блестящих яблока.
– Царская еда, - восторженно пробормотал Коротков, когда они снова оказались на балконе.
– А резать на чем будем?
– Ах ты черт!
Ира от досады прикусила губу. В самом деле, на чем же резать? Нож-то она взяла, а вот о дощечке забыла.
– У вас газетка есть?
– Конечно, в прихожей целая стопка валяется.
– Тащите сюда. Сейчас расстелим газетку и все аккуратненько порежем в духе советских алкашей
– Вас это не смутит?
– Меня?
Ей стало смешно от такого предположения. Знал бы этот симпатичный милиционер, какая юность за плечами у красавицы-актрисы Ирины Савенич!
Глядя, как Коротков ловко режет сыр и хлеб и делает бутерброды, Ира ощутила зверский голод. Она всегда хотела есть, когда нервничала, но сейчас ничего особенного не происходило, и нервничать ей вроде бы не с чего...
– Угощайтесь, хозяйка, - Коротков протянул ей бутерброд, - первый кусок даме.
– Спасибо.
Она с наслаждением впилась зубами в хлеб с сыром, покрытый тонким слоем копченого мяса. Как будто неделю голодала, ей-богу! Прямо неудобно.
– Знаете, Юра, вы ужасно милый человек. Тогда, в воскресенье, вы мне показались жутким букой. Такой серьезный, хмурый, на всех кричит, всех погоняет, всех подозревает.
– А сегодня что?
– А сегодня вы совсем другой. Мне с вами удивительно легко, я вас совершенно не боюсь.
– Ну вот, приехали!
– Коротков скорчил смешную физиономию.
– А в воскресенье, значит, боялись?
– Ага, еще как! Нет, правда, Юра, вы такой страшный были, прямо слов нет.
– Сказать - почему?
– спросил он неожиданно серьезным голосом.
– Скажите, - попросила Ира.
– Понимаете, Ирочка... Я от жены ушел. А уходить-то было некуда, жить негде, вот и спал на работе, в своем кабинете, на стульчиках. Все тело болит, спина не разгибается, душ принимать в спортзал бегал. А тут еще выезд на труп на ночь глядя да по дождичку с ветром. Какое у меня, по-вашему, должно было быть настроение?
– Плохое, - убежденно откликнулась она.
– А сегодня хорошее?
– Сами...
– К жене, значит, вернулись? Или жилье нашли?
– Ни то, ни другое. И к жене не вернулся, и жилья не нашел. Зато нашел временное пристанище у одной временно свободной женщины, поэтому имею возможность нормально выспаться и нормально поесть.
Она не ожидала, что ей вдруг станет неприятно. Да что это с ней? Подумаешь, какой-то совершенно посторонний человек нашел пристанище у временно свободной женщины, так за него порадоваться надо. А ей отчего-то стало грустно, словно ее обманули.
– Поздравляю, - скучно пробормотала Ира.
– Пока не с чем. Эта женщина - моя знакомая, подруга, можно сказать, но не любовница. И я отчетливо понимаю, что стесняю ее. Квартира однокомнатная, так что сами можете догадаться, каково ей с чужим мужиком. Через несколько дней у меня будет возможность переехать, а пока вот приходится злоупотреблять ее гостеприимством. Так я, собственно, о чем хотел спросить...
– О чем?
Ей стало смешно и легко. Ира не привыкла пристально вглядываться в собственные эмоции, просто шла у них на поводу. а потом горько сетовала на то, что ноги у нее бегут впереди головы и она сначала делает, а потом думает. Так уж была устроена Ирина Савенич.