Незапертые чувства
Шрифт:
– И что будет с нами дальше? – тихо спрашивает Пит.
Похожий вопрос он задавал, когда мы возвращались домой после первых Голодных игр. И тогда я сказала, что не знаю и просто хочу все забыть. В тот момент я разрушила его надежды на взаимность.
После спасения из Капитолия Пит ни разу не заводил разговор на тему наших отношений. Мы просто проводили много времени вместе. Но так было и раньше. А теперь кто мы друг другу?
Хочется сказать Питу множество слов, которых я лишила его, но ни одно
– Я… Мне нужно идти сейчас.
Я уже хочу встать с постели, но Пит хватает меня за руку и, притянув к себе, целует. Это впервые после того, как я сама поцеловала его в день возвращения пленных из Капитолия.
Нежный, почти невесомый поцелуй, словно крылья бабочки щекочут мои губы. Я слегка отстраняюсь, чтобы на секунду заглянуть Питу в глаза. Его зрачки немного расширены. Он не двигается, ждет моей реакции. Я не заставляю долго себя ждать. Наши губы вновь соприкасаются, но это уже другой поцелуй: уверенный и обжигающий, заставляющий желать большего.
Руки Пита обвивают мою талию, он прижимает меня к себе как можно ближе. Воздуха не хватает. Я зарываюсь пальцами в его мягкие волосы. Сердце стучит так громко, что мне кажется, его можно услышать в другом конце больничного крыла.
Мы с Питом столько раз целовались, но большинство тех поцелуев не заставляли меня чувствовать ничего подобного. Ощущение, будто в моем животе что-то сжимается и словно падает вниз. Щеки начинают гореть. Мне кажется, что если я сейчас открою глаза, то увижу красивый закат на фоне рога изобилия. Лишь в тот момент на арене я испытывала нечто похожее.
Наконец, нехватка кислорода заставляет нас прервать поцелуй. Тяжелое дыхание, затуманенные глаза.
– Прости, что заставила тебя ждать, - шепчу я, прижимаясь к его груди.
– Это того стоило, - Пит нежно проводит рукой по моей спине, заставляя тело трепетать.
Мы наслаждаемся этой близостью до тех пор, пока не приходит мама. Я выскальзываю из объятий Пита и слезаю с постели.
– Я думала, ты на учениях, - говорит мама.
– Прогуливаю. Ты пришла сделать инъекцию?
– Вообще-то нет. Я пришла сообщить Питу, что ему разрешено покинуть больницу.
– А я уже, было, думал, что не прохожу по жилищным планам, - усмехается Пит.
– То есть с ним все в порядке?
– Как оказалось, болевые симптомы были вызваны препаратом, который воздействовал на мозг и создавал мнимое чувство боли.
– Что значит мнимое? – нетерпеливо спрашиваю я.
– То есть на самом деле боли не было, - мама разводит руками. – Что-то вроде фантомной боли. Анализы показали, что кровь чиста, препарат выведен из организма.
Я вздыхаю, чувствуя невероятное облегчение. Беру Пита за руку.
– Ну что, детки, готовы выбраться на волю? – в палату заходит Хеймитч.
– Ты о чем? –
Хеймитч явно не в настроении, поэтому ждать можно чего угодно.
– Завтра мы отправляемся в Двенадцатый.
Чувствую, как рука Пита до боли сжимает мою.
– Койн дала нам время на реабилитацию, как мило с ее стороны, - язвлю я.
– Финника и Энни они растормошили еще раньше. Их снимали дня три назад.
Хеймитч подходит к шкафчику с лекарствами и по очереди начинает открывать пузырьки, поднося их к носу.
– И кстати, новости еще не все, - Хеймитч залпом опрокидывает в себя содержимое одного из пузырьков. – Пит, ты теперь будешь жить в одном отсеке со мной.
Я не знаю, что хуже: то, что завтра мы отправляемся смотреть на руины нашего родного дистрикта, или то, что теперь у нас с Питом не останется личного пространства.
========== Глава 10 ==========
Jamie Scott – Unbreakable
В жизни почти всегда торжествует равновесие. Если случается что-то хорошее, за ним зачастую следует что-то не очень хорошее или даже плохое. И наоборот. Только над такими плюсами и минусами иногда нужно задуматься, найти их.
В моей ситуации плюсом оказалось то, что Пит, наконец, на свободе. Минус - он будет жить с Хеймитчем.
Мне даже и не стоило надеяться на то, что нас могут поселить вместе. Мы с Питом не женаты. Хоть он и заявил на весь Панем о нашей тайной свадьбе, здесь это не имеет силы. Мы по-прежнему несовершеннолетние подростки. В Тринадцатом в браки вступают по достижении двадцати одного года.
Нас могут снимать в пропагандистских роликах, нам могут вручить оружие и отправить на войну. Но позволить парню и девушке жить вместе – ни в коем случае. Не то чтобы меня это слишком беспокоит. Вероятно, все же рано задумываться о совместной жизни. Нет, все-таки это волнует меня. С Питом я чувствую себя более защищенной.
Есть одно достоинство в том, что Пит будет жить с Хеймитчем. Его отсек располагается прямо напротив нашего. Теоретически можно представить, что нас разделяет лишь небольшой коридор. Можно попытаться почувствовать, что Пит будет находиться всего в двадцати метрах от меня.
– Ну, вот она, наша лачужка, - Хеймитч распахивает дверь в отсек 389. – Чувствуй себя как дома.
Пит заходит первым, я следом за ним. Все оказывается не так уж и страшно. Отсек по размеру напоминает наш. Огромным достоинством является перегородка, которая делит помещение на две комнаты. В каждой одинаковые односпальные кровати, прикроватные тумбочки и шкафы. Справа от входа - небольшая ванная комната.
– Могло быть и хуже, - ворчу я.
– Шутишь? – усмехается Хеймитч. – Мне полчаса пришлось уговаривать распределителя отдать нам этот отсек, да еще и перегородку поставить.