Незапертые чувства

Muza_90

Пит улыбается:

– Явно лучше, чем больничная палата.

– В общем, устраивайся в этой бетонной банке, а мне еще нужно к Плутарху, обсудить завтрашнюю… экскурсию.

Ментор бросает на нас обеспокоенный взгляд и, развернувшись, покидает отсек.

– Экскурсию, - я скрещиваю руки на груди. – Он бы это еще веселой прогулкой назвал.

– Здесь бы побольше цвета, - Пит мечтательно оглядывает стены.

Я смотрю на него с удивлением. Неужели он не переживает из-за завтрашнего дня?

– Ты уже была там? – неожиданно спрашивает

Пит и переводит взгляд на меня.

– Была, - тихо отвечаю я.

– Расскажи.

Пит смотрит на меня выжидающе, а я молчу, разглядывая носки своих ботинок. Слова сворачиваются комом в горле. Мне хотелось бы оградить Пита от новой порции ночных кошмаров, которыми наградит его поездка в Двенадцатый, но я бессильно что-либо изменить.

– Наши дома в деревне победителей остались нетронутыми, - наконец, начинаю я. – Остальной город, Шлак — разрушены.

Пит отводит взгляд. Замечаю, как слегка подрагивают его скулы.

– Двенадцатый сейчас похож на кладбище, - я перехожу на шепот. – Только тела никто не закапывал.

Невольно вспоминаю жуткие картины из прошлого: разрушенные дома, человеческие останки. Меня передергивает.

– Мы справимся, Пит, - добавляю я, но, похоже, пытаюсь убедить скорее себя.

Наконец, он снова смотрит на меня. В голубых глазах тенью разлиты боль и отчаяние. Безусловно, Пит сейчас думает о своей семье, и я не могу даже представить, каково было бы мне на его месте. Скорее всего, я целыми днями валялась бы на полу подсобки, прячась от всего мира и давясь слезами до потери сознания. Но только не Пит. Он сильный, и всегда был сильнее меня.

И сейчас Пит приподнимает руки, приглашая в свои объятия. Я без слов подхожу и прижимаюсь к его груди. Невозможно передать это ощущение. Мне тепло и тесно в этих руках. Но тесно не так, что сразу хочется вырваться, скорее наоборот - прижимаешься еще ближе.

Сердце начинает учащенно биться. Мои ладони лежат на груди Пита, и я чувствую, как его сердцебиение становится далеким от нормы. Тело реагирует на близость. Кончики пальцев начинает покалывать, а в животе снова словно завязывается узелок. Ткань наших футболок теперь кажется слишком тонкой. Кровь приливает к щекам.

Я немного боюсь этих новых ощущений. И хоть мне и хочется простоять так целую вечность, я немного отстраняюсь от Пита. Он медленно проводит руками по моей спине, спуская их на талию. От этого движения тело покрывается мурашками.

– Я думала, нас поселят вместе, - нервно усмехаюсь я.

– С чего ты так решила? – Пит улыбается.

Он снова хочет вытянуть меня на откровенность. Возможно, он поступает правильно, ведь сама я вряд ли смогу делать шаги ему навстречу, мне нужна помощь.

– Ты сам говорил Цезарю, что мы уже женаты.

– Мы не женаты, - Пит качает головой, продолжая улыбаться.

– Но все думают, что у нас была тайная свадьба, - я продолжаю гнуть свое.

– Ты сейчас пытаешься сказать, что была бы не против быть моей женой? – тихо спрашивает он, слегка прищуриваясь.

–

Ну, - я снова начинаю мяться, тереблю пальцами ткань его футболки. – Сейчас не время, то есть мы не можем… Я имею ввиду, что здесь такие законы.

– Хорошо, - Пит выпускает меня из объятий.

В этот момент я чувствую себя птицей, лишившейся одного крыла. Боль и пустота накрывают с головой, заходясь дрожью на кончиках пальцев. Возможно, это ощущают все одинокие люди. Мне необходимо мое второе крыло - его руки. Я не выживу без них, не взлечу.

– Пит, - я хватаю его за руку.

– Не нужно себя насиловать, - он кладет ладони на мои плечи и медленно проводит ими вниз до локтей. – Не нужно говорить слова, к которым ты еще не готова.

Я киваю, завороженно глядя ему в глаза. Самый добрый, самый отзывчивый и понимающий парень в мире любит меня. Чем я это заслужила? Возможно, это и есть тот самый закон равновесия. Плюсы уравновешены минусами. Так вот, Пит – мой плюс, а я – его минус.

Приоткрыв губы, тянусь к нему. Одно мгновение, и я уже тону в этом нежном поцелуе. Хочется оградиться от реальности, раствориться в нем без остатка.

Как же много счастья я потеряла, притворяясь влюбленной. Нужно было шире открыть глаза, приглядеться. Мы часто не ценим того, кто рядом. И понимаем это лишь потеряв.

Я оказалась слишком везучей, получив второй шанс на незаслуженное счастье быть любимой, и теперь не имею никакого права упустить его.

***

Я просыпаюсь от собственного крика. Резко сев, рвано хватаю ртом воздух, словно только что пробежала несколько километров, подгоняемая падающими деревьями, объятыми огнем. Я судорожно вытираю капли пота со лба рукавом ночной рубашки.

– Снова кошмар? – на пороге комнаты появляется заспанная Прим.

Сестра проходит к постели и присаживается рядом со мной. В свете ночника блестит игла от шприца, который она держит в руках.

– Мы надеялись, что оно не понадобится, но тебе нужна хотя бы одна спокойная ночь.

Прим берет меня за руку и, торопливо протерев небольшой участок кожи чуть ниже локтя ваткой, смоченной спиртом, вкалывает лекарство в мою вену.

– Что это? – спрашиваю я.

– Успокоительное. Мама принесла сегодня из больницы. Ты плохо спишь. А тебе нужно выспаться перед завтрашним днем.

– Чтобы Октавии не пришлось бороться с моими синяками под глазами? – усмехаюсь я.

– Это поможет тебе крепче заснуть, - отвечает Прим.

– Спасибо, - тихо произношу я, чувствуя, как тело начинает расслабляться, а веки тяжелеют.

Прим не уходит. Поглаживая меня по волосам, она напевает песенку, которую раньше пела ей я, когда сестра не могла уснуть. Но я проваливаюсь сон, так и не услышав последние строчки.

***

Утром все собираются в ангаре: Хеймитч и Плутарх, Крессида со съемочной группой, Боггс с несколькими солдатами. Все, как в прошлый раз, только теперь рядом со мной Пит. Он держит меня за руку - так нам обоим спокойнее.