Независимый отряд
Шрифт:
А теперь глаза Ван не могли на них сфокусироваться, а то, что осталось от ее роскошных черных волос, комьями липло к скальпу. Скорее всего, все волосы должны были выпасть.
«Их просто следовало сбрить, – подумал Питер. – И избавить ее от этого неудобства».
Коммандер не мог удержаться от некоторой злости, видя капитана и старпома такими слабыми и беспомощными. Как будто все могло сложиться по-другому, будь он на «Непобедимом», когда полетели ракеты. Отчасти он даже винил в этом Пьянку.
Хорошие новости заключались в том, что с кораблем все было в порядке. С командой тоже, включая летный состав. Почти все вышли из этой переделки живыми
По крайней мере, Каверс и Ван лечились в лазарете «Непобедимого». Официальная причина, которую представили старшие офицеры корабля, была такова, что они не хотели перегружать госпиталя базы «Маргарита» или Наобума. Особенно когда в этих госпиталях и так был переизбыток тяжелораненых. По сути, они уже предоставили для части этого переизбытка судовой лазарет.
На самом же деле они резонно предположили, что будет куда сложнее заменить капитана, пока он по-прежнему находится на своем корабле. Не то чтобы командование Космического Отряда было совсем не это неспособно, но офицеры «Непобедимого» все же надеялись, что это по крайней мере все затруднит.
Дальше Питер и Сара шли молча, и каждый из них затерялся в собственных мыслях. Наконец они подошли к перекрестку коридора. Саре предстояло отправиться на главную палубу; Редеру, несмотря на сбивчивые возражения Бута, что все-таки он тут глава контрразведки, требовалось явиться на совещание с начальством по поводу недавней атаки. Они переглянулись и улыбнулись друг другу. Он ободряюще положил ей руку на плечо, хотя с куда большим бы удовольствием обнял, и они расстались.
Вылезая из примитивного челнока и направляясь по спешно отремонтированному коридору, ведущему к базе, Питер думал о предстоящем совещании.
Как подобная атака вообще могла случиться, было центральным вопросом повестки дня в Космическом Отряде, и адмирал Смоллвуд был послан возглавить расследование. Невысокий, хлипкого телосложения пожилой мужчина с длинным носом и порывистыми движениями, Смоллвуд славился на всю армию своими грандиозными схемами, которые иногда работали.
«Довольно странный выбор следователя, – размышлял Редер. – Хотя странно и то, что именно меня назначили участвовать в этом совещании. Пусть даже мне противно это признавать, Бут стал бы более логичным выбором. Как он сам и настаивал. Но это в том случае, если критерием для участия считать формально вмененные обязанности». Так или иначе, работа на главной палубе с данной проблемой явно напрямую связана не была.
С другой стороны, оставалась центральная роль Редера в разоблачении Джона Ларкина как мокакского лазутчика. «Чем я совершенно заслуженно горжусь», – подумал коммандер.
Впрочем, массу хорошей кармы эта роль, похоже, ему не прибавила. Она лишь привлекла к Редеру внимание загадочного и могущественного десантного генерала Скарагоглу. «Заодно с моей сумасбродной операцией по спасению антиводорода, «Неустрашимого» и Падди, – подумал он. – Которую я бы еще раз проделал – причем не только ради Падди, но и ради любого, кому потребовалась бы помощь».
Как подозревал Питер, Скарагоглу об этом знал и рассчитывал этим стремлением при необходимости пользоваться. Не слишком приятное подозрение, если ты ценишь свой покой и благополучие.
Когда Редер уже подходил к залу для совещаний, его вдруг остановил адъютант адмирала Смоллвуда и вручил ему дискету с сообщением, после чего резко развернулся и ускользнул прочь, прежде чем коммандер успел хоть о чем-то его спросить. Тогда он пожал плечами и вставил дискету в наручный ридер.
В подписанном адмиралом Смоллвудом сообщении коммандеру Редеру предлагалось прибыть к нему в кабинет после совещания. Внезапный холодок пробежал у Питера по спине.
«Что-то готовится», – подумал он и мысленно улыбнулся.
Освещение в зале было приглушено, чтобы не мешать рассмотрению тех голодисплеев, которые адмиралу могло потребоваться туда вывести. Сидящие за столом люди были рангом не ниже коммандера и при этом одинаково строги и серьезны.
Смоллвуд начал свою речь с изложения информации о том, что мокакско-повианские налетчики свободно перебирались от одной прыжковой точке к другой посредством передачи либо законных торговых сигналов Содружества, либо, хуже того, действующих военных кодов Космического Отряда.
– Украденных или купленных, – добавил Смоллвуд, пока его маленькие темные глазки прыгали с одного лица на другое. –Или у нас в какой-то болевой точке есть мокакский агент. – Тут его взгляд перескочил на Редера. – Известно, что такое уже случалось. За сигналом следовал, так сказать, шквальный огонь. Таким образом они аннигилировали как минимум три сторожевых корвета. Если продолжать эту тему, то нет никакой возможности сказать, какой именно урон они в целом предполагали нанести. – Адмирал сложил руки перед собой. – Главным образом это потому, что мы практически никакого урона им нанести не сумели. Они впрыгнули на высокой скорости, прямо на ходу нанесли удар по спутниковой базе и по планете, а затем выполнили пертурбационный маневр вокруг солнца и выпрыгнули обратно. Исходя из этого, я вынужден заключить, что быстрота и полная неожиданность атаки именно в этой точке сделали силовой отклик… в лучшем случае проблематичным. – Он с предельной суровостью оглядел весь стол. – К сожалению, мы в тот день действовали не лучшим образом.
Некоторые из сидящих за столом офицеров встретили адмиральский взор с каменными лицами, другие отвели взгляды на своих коллег-офицеров или на записные экранчики перед собой.
– Разумеется, более всего меня разочаровывает то, что мы не сумели захватить в плен ни одного мокака или повианина.
– Сэр, – заметил капитан Мияши, который не смог пропустить это мимо ушей, – их стратегия такова, чтобы не позволять брать себя в плен.
– Как будто мне это не известно, – мрачно отозвался Смоллвуд. – Только наша предельная бдительность удержала тех мокакских пленных, которыми мы все-таки располагаем, от самоубийства. И тем не менее, наша стратегия состоит в том, чтобы брать в плен ценные объекты для контрразведки. При этом я бы предпочел, чтобы именно наша стратегия реализовывалась.
– Мокаки хотели бы того же, – сказал Мияши. – И они заявляют, что, лишая их права на самоубийство, мы тем самым запрещаем им практиковать их религию.
– Не нравятся мне эти люди, – пробурчал Смоллвуд. – Эти мокаки скорее погибнут за свое дело, чем станут за него жить. Что же касается повиан, то, насколько нам известно, у них там какая-то разновидность группового сознания. Так что потерять одного индивида для них, может статься, так же несущественно, как для нас – отстричь себе ноготь на мизинце.