Нежная осада
Шрифт:
– Вот черт! – выругался он. – Похоже, у меня лихорадка.
– Да и у меня тоже, – вздохнула Фортейн. – Ты не мог бы развести огонь?
– Придется спуститься вниз и принести угля. От этого осталась одна зола, – пробормотал Кайрен, шмыгая носом.
Фортейн, не выдержав, громко хихикнула и поспешила успокоить расстроенного мужа:
– Впредь нам урок, Кайрен: прежде чем любить друг друга, нужно сначала хорошенько вытереться и не спать на влажной постели в холодную ночь. Пожалуй, лучше нам одеться и пойти погреться в зале. Слуги приберут комнату и выльют воду из чана. А мне
– Согласен, – усмехнулся он, смешливо сверкнув глазами. – Зато вчера мы неплохо развлеклись, моя ненасытная женушка, верно?
Фортейн засмеялась.
Закончился апрель, и настала пора расставания с Ольстером. Кайрен собрал католические семьи, а также холостяков и незамужних женщин, согласившихся покинуть родину. Всего было четырнадцать человек, в основном фермеры, кроме Брюса Моргана, находившегося в подмастерьях у отца и успевшего стать хорошим кузнецом. Собирались в дорогу также медник, кожевенник, сапожник, два ткача, два рыбака и знахарка мистрис Хэппет Джонс, приехавшая из Эннискиллена, откуда ее изгнали протестанты, считавшие ведьмой. Прежде чем они решились покарать “нечистую силу”, мистрис Джонс собрала вещи и улизнула в Магуайр-Форд. Она не принадлежала ни к какой религии, просто слышала, что в Магуайр-Форде относятся к иноверцам куда терпимее, чем во всей Ирландии, поэтому с тех пор жила здесь.
– Ты занимаешься колдовством? – откровенно спросил Кайрен.
– Конечно, нет! – негодующе воскликнула мистрис Джонс, пухленькая розовощекая брюнетка с милым круглым личиком и ярко-голубыми глазами. – Невежды всегда пытаются объяснить то, чего не понимают, ведовством или проделками сатаны. Я применяю на деле знания, полученные от своего отца. К тому же унаследовала дар матери. Я исцелила столько народа в Эннискиллене, что оба городских лекаря сгорали от зависти. Я не только лечила лучше их, но к тому же была женщиной, а все мужчины уверены, будто женщина годится лишь для того, чтобы вынашивать детей и вести мужнин дом.
– Но у тебя не было мужа, – удивился Кайрен.
– Времени на него не нашлось, – язвительно бросила она.
– Джонс – не ирландское имя.
– Мои родители родом из Энглси, а дед был доктором в Бомарисе. Мать происходила из семьи купцов, торговавших с Ирландией. Поскольку у моего деда было два сына и оба пошли по его стопам, отцу как младшему пришлось покинуть Энглси в поисках такого места, где его ремесло пригодилось бы. Я – единственное дитя своих родителей – была совсем маленькой, когда мы прибыли в Эннискиллен.
– В Новом Свете жизнь нелегка, мистрис Джонс, – предупредил Кайрен. – С тобой никто не поедет?
– Только Тэффи, – тихо призналась она. – Меня обвиняют в колдовстве и из-за него тоже.
– Почему?
– Он карлик, сэр, и к тому же немой. Но умен и понимает все, что ему говорят. Мать бросила его при рождении. Я вырастила его как собственного сына. Он помогает мне и составляет лекарства из трав. Он совсем не урод, просто очень маленький. У меня есть еще собаки, сэр. Кошку, к сожалению, держать
Кайрен засмеялся. Эта женщина понравились ему, и Фортейн наверняка тоже ее полюбит.
– Но вы должны захватить с собой кое-какие вещи. Есть у вас деньги на их покупку? Если нет, мы вам поможем. Ваши знания – твои и твоего помощника – будут для нас бесценным приобретением.
– Когда мы уезжаем? – спросила мистрис Джонс.
– Через несколько дней мы с женой отправляемся в Шотландию, а потом в Англию, – объяснил он. – Там меня представят лорду Балтимору, который возглавляет эту экспедицию, и моя теща попробует убедить его взять нас с собой. Мои люди останутся в Ольстере, пока я не пошлю за ними. Это может случиться летом или в будущем году. У нас есть корабли, которые захватят переселенцев. Ни к чему сначала плыть в Англию, – пояснил Кайрен. – Вас отвезут в порт на лошадях.
Четырнадцатого мая Адам Лесли отпраздновал свой пятнадцатый день рождения. Парень сравнялся ростом с отцом и горел желанием начать самостоятельную жизнь. Жасмин, однако, отвела его в сторону и принялась наставлять.
– Ты должен сохранить здесь мир, – велела она. – Не допускай преследований ни католиков, ни протестантов. Наверняка найдутся те, кто станет подстрекать тебя стать на чью-то сторону, но не поддавайся им, Адам. Одна вера ничем не хуже и не лучше другой. Святой Августин сказал:
"Люби Господа и делай все, что пожелаешь”. Это хороший совет, сын мой. Надеюсь, через год ты поступишь в Дублинский университет. Пока Рори Магуайр заботится о поместье, ты имеешь возможность получить образование.
– Хватит с меня образования, – пожаловался Адам. – Это Дункан готов с головой зарыться в книги. Я могу читать, писать, вести счета, говорю по-французски и итальянски, хотя не пойму, что хорошего это мне даст. Теперь я хочу научиться у Рори, как управлять имением и разводить лошадей. Прошу отныне навсегда избавить меня от добросердечного, но невыносимо скучного Сэмюела Стина.
Мать, рассмеявшись, взъерошила темные локоны сына.
– Так и быть, Адам, ты свободен. Думаю, пора тебе узнать жизнь, особенно сейчас, когда на твои сильные плечи легла такая ответственность.
– Я отвечаю и за Дункана? – обрадовался молодой человек.
Жасмин задумалась. Дункану всего двенадцать лет. Совсем мальчик. Адам, однако, достаточно молод, чтобы силой заставить брата подчиняться. И все же Жасмин сомневалась, что мягкий по натуре Стин будет иметь власть над Дунканом. Преподобный Стин – настоящий миротворец.
– Я поручу твоего брата Каллену Батлеру, – объявила она. – А в его отсутствие – Рори Магуайру. Не стоит принимать на себя еще и это бремя.
– Если начнутся беспорядки, – возразил Адам, – многим не понравится, что ты назначила двух католиков опекунами собственного сына. Что тогда делать, мама?
– Окончательное решение зависит от твоего отца, а поскольку он в это время будет в Шотландии, ничто не произойдет без его одобрения, ясно?
– Ну и хитрюга же ты, мама! – ухмыльнулся Адам.