Нежность ее рук
Шрифт:
– Вы все время забываете некоторые, очень важные нюансы.-поэтесса облизнулась.-я не клялась Вам в верности, ибо не являюсь Вашей подручной, фрейлиной или же вертихвосткой Вашего эскадрона.-Виктория незаметно подмигнула мне.-а интриги,-ее ладонь обвила талию моей матери.-так и Вы за моей спиной плели не мало интриг, покушений, но только все это вышло Вам боком.-прошептала девушка.-надеюсь, мы поняли друг друга?
– Дайте мне веский повод, и Вы будете первой кто попадет в мою немилость.-королева-мать развернулась, чтобы уйти.
Как только она поднялась в свои покои, а мы с Викторией остались наедине, поэтесса наполнила свой стакан
«Смеюсь от души, духовная Вы затейница. Представляете себе пылающее лицо этого глупца Генриха, когда он, выламывая двери в мою спальню, не застает в ней де Сов, Вас или же какую-либо другую красавицу Парижа? Я подумал, что он хочет найти в моих покоях шабаш, а он рассвирепел из-за какого-то письма, которое, по его словам, должны были уличить меня в измене Франции. Вам определенно стоило видеть этого разгневанного подлеца, что прячется за юбкой королевы Екатерины. Знаете, одна мысль о том, что Медичи так активно пытается пропихнуть своих детей на престол заставляет меня злорадно улыбаться. Вот только в одном мы с Вами очень схожи – это забота о прелестной Маргарите нашей королеве Наваррской. Мое сердце, как и Ваше, обливается кровью, когда я понимаю, что она всего лишь пешка в руках ферзи, но только Вы же сделаете свой неповторимый ни одной фигурой ход конем?»
– Виктория,-шепотом позвала поэтессу я, сжав ладонью письмо.-почему Вы осуждаете меня с Генрихом и о чем он так благодарить Вас?
– Благодарит за то, что я предупредила этого неуклюжего гасконца о планах Вашего брата.-девушка отпила глоток напитка.-а по поводу обсуждаем, то это делаем все королевство, но задевают Вас только наши разговоры?-удивилась девушка.-разве мы говорим что-то плохое?
– Нет, но просто, что если Вы и мой муж плетете свои шифрованные заговоры против меня? А под заботой подразумевается предательская подножка?
Виктория подняла на меня свой взгляд, и я содрогнулась. Она молча встала, собрала свои листы с поэмой, и опустошив до конца стакан, поэтесса направилась к выходу, совершенно игнорируя мои вопросы, мои крики, и я готова провалится сквозь землю из-за той злости, что сейчас заставляет мои кулаки сжиматься в настоящей ярости. Что она себе возомнила? «Виктория!»-грозно, топнув ногой позвала я свою капризную, своенравную фрейлину, и к моему великому удивлению, она остановилась, и медленно повернулась ко мне, но сохраняя дистанцию длиною в две вытянутые руки. Я не могла поверить, что она позволяет себе такую наглость по отношению ко мне. Если она думает, что я буду бегать за ней, и упрашивать поговорить со мной, то она ошибается. Нет, она очень сильно ошибается! Я королева Наваррская должна бегать за каждой, кто воротит от меня своим хвостом!
***
Ближе к вечеру, когда палящее солнце скрылось за высокими кронами деревьев, и подул прохладный воздух, мы с Гиймо все же отправились на прогулку, где я хотела просто рассказать ему о своих тревогах, но стоило ему сжать мою ладонь своей рукой, как я поняла, что не смогу поведать ему о разрывающих меня изнутри чувствах. Боже, как же я хочу сейчас сжать ладони своего супруга, и скрывая зареванных глаз просто говорить, рассказывать, ведать ему обо всем, что скопилось за эти дни, а после обнять крепкое
Мы уходили глубже в лес, и постепенно временное пристанище скрывалось за высокими деревьями. Это, наверное, странно, но на эту прогулку я не надевала корсажа, ибо подумала, что хоть я и королева, но при параде постоянно быть не обязана. Так взяв под руку своего молодого фаворита, я старалась делать шаг в такт его. Смеркалось, и спустя пол часа мы вышли на поляну, где крутой спуск вел к мелим деревушкам. Вдруг, Гиймо резко впивается в мои губы, и я таю от сладкого поцелуя, коим он наградил сейчас меня.
Почему я иду на риск ради удовольствия? Потому что горю от желания быть любимой. М устроились на расстеленной моховой поляне, и я скинула платье оголяя свое беззащитное тело. Гиймо застонал от одного только вида меня обнаженной. Опустившись на колени, он крепко обнял своими ладонями мое бедра, и широко раздвинув заставил покраснеть меня, словно я крестьянка, что была избрана для ласки знатным графом. Высунув свой острый язык, лютнист развел в стороны лепестки моего цветка, что плотно скрывали его сочащуюся сердцевину. Где-то на ветке пели певчие птицы вечера, а я, прикусывая сжатую в кулак ладонь, не могла поверить, что решилась снова стать порочной.
Его ласки становились все настойчивее, грязнее, грубее, и я сдалась. Не в силах справиться со своим телом, я просто подалась его ощущениям, что оседали комом нарастающего желания там…внизу живота, и требуя своего выхода, становились все сильнее. Откинувшись на толстое дерево, я закрыла глаза, и вздрогнула от воспоминаний, как моя фрейлина жадно ласкала себя в тот раз. Мой бутон реагировал все сильнее на каждое прикосновение, но вдруг лютнист остановился, и я открыла глаза.
Из-за невысоких кустов вышел небольшой олень. Животное выглядело любопытным, но не пугливым. Медленно ступая по дороге покрытой полевыми цветами, олень практически сравнялся своей мордой с моим лицом, когда решил высунуть длинный язык и коснуться моей щеки. Я сидела неподвижно, и только наблюдала, как этот лесной зверь смотрит мне в глаза, изредка обнюхивая возбужденное, женское тело. Протягивая ближе к его морде ладонь, я заставила его сделать шаг назад, но далеко он не ушел. Оставаясь стоять у кустов, он долгое время смотрел на мое обнаженное нутро, как на необычную диковинку.
Глава 12
Придворные лица, шальные мушкеты
Веером чёрным смахнёте слезу
Меняют на грех золотые монеты
Вы дарите правду слепому творцу
*Виктория
Я знаю, что поступаю неправильно, и что Версаль не простил бы мне такого предательства, но если сейчас отступлю, то в следующую минуту, я не смогу больше решиться на то безумие, что сейчас разрывает меня изнутри. Она счастливая женщина в объятьях своего короля, музыканта, очередного графа, что затронет сердце способное любить. После возвращения нашего недолгого путешествия, мы переступили порог замка, в котором царила совершенно иная атмосфера. Мне казалось, что даже воздух стал чище. Вместо запаха излюбленного женщинами парфюма, в помещение витал чистый, природный воздух с примесью хвои. Я зашла в замок последней.