Нежные создания, или В фэнтези только девушки
Шрифт:
– А вы что думали – вечно будете околачиваться при дворе Пиннера? Волшебство имеет свое начало и свой конец, кисоньки. И вам не следует забыть об этом. К концу двухнедельного срока вы обязаны покинуть Долерозию.
– Вот блин, – проворчала Ансива, прикидывая, сколько же придется вкалывать. Получалось – и день, и ночь.
– Соблюдайте осторожность. Не болтайте лишнего. Если что, говорите, что частично потеряли память. Вам и так удалось сбежать от кровожадных головорезов и за одно это они обязаны будут
– Проверим, – сказала Шэни, думая, что это будет забавно. Ноги ей еще никто не целовал, эльфы в особенности.
– Теперь езжайте, – сказал чародей, отворачиваясь, чтобы промокнуть глаза платком. – Все запомнили?
– Запомнили! – фыркнула Ансива. – Слушай, магистр, сколько можно долбить одно и то же?
Балимор махнул рукой, готовый разрыдаться. Вот не думал он, что вдруг привяжется к этим проходимцам и начнет кукситься при расставании.
Может, возраст? Может, не дайте боги, влюбился?
– Ладно, бывай, – сказала Шэни, трогая лошадь пяткой. – Жди нас через две недели. Или раньше.
Балимор оглушительно высморкался и замахал платком вслед удаляющимся лошадиным задницам. Задницы набирали скорость, исчезая в дымке горизонта и оставляя после себе явственно ощутимую ностальгию.
Когда они исчезли, чародей вернулся в дом и закрыл дверь.
Старость он представлял себе по-другому.
И странно – только сейчас вдруг ощутил свое неимоверное одиночество.
От дамского седла у Шэни разламывалась спина, боль все сильнее сковывала бедра. Ругаясь, пока, в основном, мысленно, принцесса гадала, что будет дальше.
Ансива – просто возмутительно! – наоборот, блистала счастливой улыбкой. Блондинка глазела по сторонам, на всю катушку используя новое, невиданное визуальное восприятие.
Шэни пыталась подражать сестре, но ничего особенного не заметила, кроме того, что угол зрения увеличился. Глаза у девиц, что ни говори, огромные.
От дома чародея до границ Долерозии было около пятнадцати километров. Маршрут Балимор разработал самостоятельно и нанес его на карту, обозначив четкой пунктирной линией.
– Ваша сила в скорости, – говорил старик. – Не знаю, как сильно расширил Хринг район поиска. Хорошо, если эти дороги еще не попали в поле его зрения, но будьте готовы ко всему.
Дейнар и Хлок заверили чародея, что уж с этим они как-нибудь разберутся. Под плащами, так чтобы можно было сразу пустить в ход, заколдованные разбойники спрятали мечи и ножи. Правда, теперь привычное оружие казалось им неудобным и тяжелым. Шэни с удивлением отметила, что любимая убивалка походит больше на средних размеров бревно. Видя, как девица пытается размахивать мечом, Балимор заметил:
– Твоя рука теперь раза в три меньше.
Все было меньше, не только руки. Дейнар не переставал изумляться переменам
– Теперь так и будет, – ответил чародей на заданный шепотом вопрос. И закивал с таинственной улыбкой, от которой у Дейнара мурашки побежали по спине…
Отъехали километров на десять. Старые лесные дороги прилично заросли, но просматривались неплохо.
День выдался по высшему разряду. Тянуло прилечь где-нибудь в тенечке и поспать, вслушиваясь в пение птиц.
И вообще – как прекрасна природа! Сплошная поэзия!
Ничего подобного Дейнар раньше за собой не замечал, и подобные мысли его пугали. Вот что Балимор имел в виду, когда говорил о «полном» превращении.
– Эльфы они что – помешаны на флоре и фауне, каждый дурак знает, – сказал чародей, – поэтому будьте готовы к неожиданностям. Таким, например, как дикое желание перевязывать бинтами сломанную веточку или выхаживать повредившего лапку лисенка.
Сестры внимали, чувствуя подступающую тошноту.
– Помните, – добавил Балимор, – если вы не уедет из Долерозии к сроку, вы навсегда останетесь в эльфийском образе, а пленницы в замке, наоборот, превратятся в разбойников.
– Ну и пусть, – сказала тогда Ансива. – Чем плохо жить по-королевски?
– Да? – усмехнулся чародей, пытаясь вычесать из бороды паутину. – Но тогда вам придется выйти замуж и нарожать детей.
Это сообщение так потрясло разбойников, что они на время впали в транс.
– А без этого никак? – поинтересовалась Ансива, собираясь разреветься.
– Нет.
– Не хочу замуж! Не хочу замуж!
Чародей не любил женских истерик, но одна из них разразилась на его глазах. Он нацедил сестрам по стаканчику воды с пустырником.
– Если все сделаете как положено, вам ничего не грозит…
…Птица захлопала крыльями где-то в ветвях, и Шэни очнулась от воспоминаний.
– Едем быстрее, – сказала она. – Эй, слышишь?
Ансива плавала на волнах блаженства – настолько прониклась прелестью окружающего мира.
– Смотри, – ответила эльфийка, держа в руке зеленый листик. – На солнце заметно, как много в нем прожилок. И толстеньких, и тоненьких, и совсем как волосок! Смотри!
У Шэни отпала челюсть. Та ее часть, которая обожала рыгать, мочиться где ни попадя и сплевывать через передние зубы, содрогнулась.
Видя, как счастливо улыбается Хлок, вытягивая самый обыкновенный лист к солнцу, Дейнар по-настоящему пожалел о своем решении.
– Жизнь – это чудо, – изрекла Ансива со стопроцентной убежденностью, прижимая лист к груди.