Нежный ангел
Шрифт:
В конце концов она нашла полулегальную работу по уборке в таверне и там научилась играть в покер. Кроме карт, она узнала и многое другое, например то, что пьяные редко уделяют такое же большое внимание своим картам, как своему виски, и то, как легко можно опустошить кошелек мужчины, когда его брюки висят на спинке кровати в комнате какой-нибудь шлюхи.
Когда ей было двенадцать лет, она присоединилась к странствующим шлюхам, которые специализировались на том, что развлекали джентльменов в лагерях золотодобытчиков. Она была еще совсем ребенком, и за ней особенно не следили, поэтому облегчить кошелек золотоискателя от лишних наличных или золотого песка в то время, пока он был занят с одной из девушек, было не таким уж трудным делом. Позже вырученная сумма делилась поровну
Но однажды удача изменила ей, и от кулаков полудюжины рассвирепевших золотодобытчиков ее спасло только вмешательство высокого худого человека по имени Джереми Хабер. Он был столяром-краснодеревщиком из Мэна, и у него была мечта разбогатеть на серебряных рудниках. Пригрозив дробовиком, он отогнал мужчин от Энджел, избитой потерявшей сознание, и отнес ее в свой фургон.
Бедной девочке понадобилось много времени, чтобы к ней вернулись силы, и все эти недели она не ожидала от Джереми ничего хорошего и боялась его даже больше, чем добытчиков золота. Он всегда был очень добр к ней, но это ее лишь сильнее настораживало. Энджел жадно ела ту пищу, что он ей приносил, но в то же время бдительно следила за каждым его движением. Она стащила у него нож и стала носить его в сапоге. Как только Энджел достаточно окрепла, она сбежала.
Четыре дня и четыре ночи она пряталась в горах и уже почти умирала, когда Джереми ее нашел. Она была на грани обморока от голода и обезвоживания, и снова ему пришлось тащить ее на себе и потом выхаживать, пока к ней не вернулись силы. Но он не сделал попытки силой заставить ее вернуться к нему. Он оставил ей пищу и воду и показал, в каком направлении нужно идти, чтобы добраться до ближайшего селения, и собрался уезжать. Энджел подумала, что, возможно, это просто хитрость, но как бы там ни было, с ним все же лучше, чем жить одной в горах. И она пошла с ним.
Он отвез ее в Денвер и оставил у жены священника, которая носила платья из коленкора и хрустящие от крахмала фартуки. Энджел подслушала, как он обещал прислать деньги на ее пропитание и образование, и только тогда ей пришло в голову, что Джереми Хабер был тем, кем и казался, — добрым человеком, в планы которого не входило ничего другого, кроме желания спасти одинокую сиротку и сделать из нее достойного человека. Когда он уезжал из города, она поехала с ним.
Путешествуя вместе с Джереми, она поняла, что он не очень практичный человек и не слишком хороший следопыт. Он приглашал незнакомых людей в их лагерь, а на следующее утро делал вид, будто не заметил, что половина бекона исчезла вместе с незнакомцами. Он так плохо готовил, что даже койоты брезговали остатками пищи, валявшимися вокруг костра, он даже не мог обнаружить воду в пеньке после сильного дождя. Он каждый раз забывал зарядить винтовку, и олень спокойно уходил от него, а Энджел не уставала удивляться, зачем он зашел так далеко на запад. Если он хотел выжить, а это очевидно, то рядом с ним должен был находиться человек вроде нее.
Они еле сводили концы с концами, несколько лет работая на серебряных рудниках, но было ясно, что таким способом они никогда не разбогатеют. У Джереми не хватало деловой хватки, чтобы бороться за расширение участка, где было серебро, и когда он действительно нашел жилу, то не придумал ничего умнее, чем рассказывать об этом каждому встречному, считая своим долгом разделить с другими богатый рудный карман. Часто бывало, что Энджел приходилось оттачивать свое мастерство игры в покер ради нового колеса для фургона или обещать какому-нибудь негодяю с жадным блеском в глазах свою благосклонность, которую она вовсе не собиралась оказывать, за приличные деньги, чтобы добраться до другого города. Джереми часто расспрашивал ее об этих неожиданных подарках судьбы, но у Энджел всегда был наготове убедительный ответ — настолько убедительный, что он не мог не поверить. В какой-то момент по непонятной причине
Она не помнила, когда начала звать его папой; через какое-то время ей уже казалось, что он и правда был ее отцом.
Он научил ее читать и заполнил ее головку рассказами о героях из дальних стран. Он учил ее одеваться, обучал хорошим манерам и правильной речи, что было необходимо для юной леди, а в лагерях, где были семьи, она даже ходила в школу вместе с другими детьми. Когда они въезжали в город, он заставлял ее ходить в церковь и выводил ее из себя тем, что клал их последний доллар на поднос для подношений. Когда дела у них шли хорошо, а у их соседей — не очень, он спокойно отдавал им половину своей провизии и на следующий день отказывался от ужина, уверяя, что не голоден. Возможно, он был самым большим чудаком, каких когда-либо встречала Энджел, но ведь всем известно, что чудаки — любимые дети Божьи. Но Энджел не доверяла заботу о своем отце Богу — это была ее обязанность.
Когда ноги Джереми раздробил рудовоз, забот стало больше, а денег — меньше.
Некоторое время Энджел старалась зарабатывать на жизнь честным трудом, моя полы и подавая еду, но однажды ей это надоело. Очень глупо по десять часов в день ползать на коленках, если за половину этого времени она могла заработать в два раза больше за карточным столом. Мир принадлежит тем, кто достаточно умен и умеет этим умом пользоваться, и Энджел оказалась в их числе.
Даже когда Джереми начал с тележки продавать мебель, колеся из города в город, ситуация с деньгами не улучшилась. Просто Джереми не был деловым человеком, и Энджел была вынуждена спорить с ним и присваивать каждый сэкономленный пенни, чтобы он не попал в карман какого-нибудь прожигателя жизни. Он так никогда по-настоящему не оправился после несчастного случая, и с каждой новой зимой он все больше старел и становился все более хрупким. Два года назад Энджел решила, что Калифорния больше не мечта, а суровая необходимость.
Она, улыбаясь, поцеловала отца в щеку, и он стал готовиться ко сну. Она думала о деньгах в банке под половицей.
Пока еще денег не хватало на два билета на поезд в Калифорнию, но цель уже была ближе, чем когда-либо. И у нее было еще то тяжелое украшение, которое незнакомец отдал ей под залог, и, может быть, завтра он придет его выкупить и принесет пять долларов. Если же он не явится за ним, Энджел его слегка отполирует и продаст священнику епископальной церкви, чтобы тот сделал подарок своей жене. Она усмехнулась при мысли о том, как широкогрудая жена священника будет щеголять с этой уродливой штукой из стекла и металла на груди, но главное — добыть деньги. Она попросит за него десять долларов. Нет, двенадцать. У священников всегда денег больше, чем они могут потратить.
Очень довольная собой, Энджел задула лампу и легла в постель. Она обещала отцу отвезти его утром на лесной склад. Он будет в течение нескольких часов, счастливый, бродить там один, а она сделает кое-какие покупки и узнает, сколько можно получить за этот крест. А еще может заехать на станцию и взять расписание поездов, чтобы вместе с папой изучать его по вечерам и мечтать.
Впервые за очень долгое время жизнь, кажется, начала меняться к лучшему.
Почти на рассвете Кейси и Дженкс нашли Риди Симса на платной конюшне, где он забылся тяжелым сном после неприятностей того вечера. Найти его не представляло большого труда, его след был такой же отчетливый, как грязные следы на снегу отсюда до Пуэбло; труднее всего было устоять перед желанием пристрелить его на месте.
Кейси схватил Риди за грудки и поднял его на ноги, ударив о стену с такой силой, что стоящая в соседнем стойле кобыла встала на дыбы и нервно заржала. Его лицо было в крови, нижняя челюсть распухла, отчего стала больше раза в два, один глаз заплыл и закрылся. Другой глаз выражал животный ужас.
— Видно, кто-то добрался до него раньше нас, — прокомментировал Дженкс, и в его презрительном тоне сквозило разочарование. Он отошел в сторону, достал револьвер и нетерпеливо положил палец на курок.