Нежный огонь любви
Шрифт:
Болеутоляющее. Нужна пригоршня шипучек. Расчет медленно сел и только теперь заметил, что даже не потрудился раздеться перед тем, как провалиться в забытье. Рядом вдруг материализовался какой-то красный вихрь — и в его руке оказалась кружка кофеида. Расчет решил, что не будет вставать в позу и
Отказываться. Сначала надо немного прийти в себя — благородные извинения подождут.
— Спасибо, — пробормотал он. — Ты знаешь, где у меня болеутоляющее?
— Сейчас принесу таблетку.
Чересчур жизнерадостное красное утреннее одеяние порхнуло к ящику,
— Несколько, — тихим голосом проинструктировал Расчет. — Мне нужно несколько таблеток.
Зельда принесла две. Он не стал спорить. Ему было не до споров. Положив таблетки под язык, он стал ждать, пока болеутоляющее подействует. Когда таблетки рассосались, он сделал большой глоток горячего кофеида. Огромный пузырь болотного газа с Ренессанса, заполнивший его голову, начал медленно сжиматься. Расчет едва успел: еще несколько секунд, и пузырь лопнул бы. Подняв голову, он увидел, что Зельда отошла к пульту управления.
— Смышленая девица, — проворчал он. — Накорми зверя кофеидом и болеутоляющим, а сама поскорее смойся. И где это почти-голубка успела научиться разумным методам человеческого общения?
— Я уже несколько раз говорила вам, Расчет: я быстро учусь.
Однако она с улыбкой повернулась к нему от экрана компьютера.
— И многому ты вчера научилась? Глупая шутка. Еще не успев договорить, Расчет пожалел о своих словах.
— Очень многому. Есть хотите?
— Нет. — Ее улыбка раздражала его. — То есть я хотел сказать: «Нет, спасибо». Пока не хочу.
— Когда захочется, скажете. Я положу упаковку в подогреватель.
Она снова повернулась к экрану. Расчет поразмыслил над ее словами.
— Тут что-то не так, — объявил он в конце концов.
— Вы плохо себя чувствуете, только и всего. Он заскрипел зубами.
— Я хочу сказать — что-то не так. — Он кинул на нее подозрительный взгляд. — Ты случайно не решила, будто я не помню о том, что вчера произошло?
Она не повернулась к нему, продолжая внимательно смотреть на экран.
— Я полагаю, что память у вас не хуже моей.
— Это уж точно.
Расчет медленно встал. Лучше сразу покончить с этим. Держась за край верхней койки, он недружелюбно посмотрел на свою спутницу:
— Зельда!
— Да, Расчет? — Она вопросительно-вежливо повернула к нему голову.
— Я сожалею о том, что вчера произошло, — начал он официальным тоном. — Ты пассажирка моего корабля. Ты имеешь право рассчитывать на мою защиту. Как пилот и командир, я обязан владеть собой. Уверяю тебя, что случившееся вчера больше не повторится.
Он чувствовал себя настоящим героем мучеником.
Несколько долгих секунд Зельда смотрела на него: пристально и — он готов был поклясться в этом! — нежно. А потом наклонила голову, показывая, что принимает его извинение.
— Благодарю вас, Расчет, но вам нет необходимости брать на себя вину за происшедшее. Я не отношусь к случившемуся как к чему-то серьезному.
Он изумленно уставился на нее:
— Что?!
— Ну да.
Изящным движением руки она отмела вчерашнюю страстную сцену, словно какой-то пустяк.
Расчет перестал ощущать себя благородным героем-мучеником. В нем начало подниматься раздражение.
— Тогда ты, видимо, не понимаешь, какими могли быть последствия.
— Я понимаю, что могло бы произойти, если бы дело дошло до логического конца. Я изучала принципы репродукции человека.
Расчет сжал кулаки.
— Я все время забываю о твоем прекрасном образовании.
Она улыбнулась просто ослепительно.
— Вот именно. А я рассматриваю вчерашние события как раз в этом свете. Они оказались весьма поучительными. Потому что хоть я и изучала физиологическое взаимодействие мужчины и женщины, но до сих пор не имела возможности проверить это на практике. Я прекрасно понимаю, что с таким исследованием связан определенный риск. Но признаю, что во мне достаточно много волчьего, чтобы испытывать любопытство к подобной области. Однако когда достигну цели моего поиска, то скорее всего больше никогда не заинтересуюсь этим направлением исследований. Как мы оба знаем, голуби не слишком интересуются сексом. Когда я стану голубкой, то потеряю к нему интерес. Но мне интересно все новое и поэтому я добровольно участвовала в том, что происходило вчера. Конечно, я прекрасно понимаю, какой риск с этим связан, и даю вам слово, что в будущем стану вести себя осмотрительнее.
Расчет слушал ее, и ему все больше хотелось что-нибудь разбить или сломать.
— Посмотрим, правильно ли я тебя понял, — чуть слышно проговорил он, когда Зельда замолчала. — Ты берешь на себя ответственность за вчерашнюю
Дурь?
Она снова наклонила голову грациозным движением, выражающим согласие. Это начинало по-настоящему бесить Расчета.
— И ты рассматриваешь происшедшее просто как расширение кругозора?
— Как эксперимент, — пояснила она, улыбаясь еще любезнее.
— Эксперимент! — эхом откликнулся он, медленно вставая с койки. — Научный эксперимент.
С этими словами он двинулся к ней. Его головная боль прорывалась сквозь барьер, созданный болеутоляющим. Наверное, это отразилось на его лице, потому что ослепительная улыбка Зельды померкла. На смену ей пришло беспокойство. Когда он приблизился к ней, она встала, но не сдвинулась с места.
— Э-э… Расчет…
Он проигнорировал ее неуверенные слова и, медленно протянув руку, взял ее за подбородок.
— Выслушай меня, милая моя поддельная голубка. Главный здесь я. Ты об этом слышала еще в первый день. И я беру на себя полную ответственность за то, что было вчера. Никакого научного эксперимента ты не проводила. Тебя обольщали. И еще вот что: ты никогда не будешь проводить со мной научных экспериментов, ясно? Я не допущу, чтобы ты использовала меня для расширения своего кругозора!!! Если мы когда-нибудь окажемся в постели вдвоем, то по обычным волчьим причинам. Потому что наше взаимное желание иным способом утолить нельзя. Этого не произойдет потому, что ты проводишь какие-то там эксперименты! Тебе все ясно, Зельда Джунгли?