Нежный защитник
Шрифт:
— Ты спаслась от одного диавола только для того, чтобы угодить в когти к другому! Отбрось же его, отринь немедленно, дитя мое!
— Это вы о лорде Фицроджере?
— Он несет смерть и разрушение на нашу землю! — загремел священник. — Он не колеблясь льет чужую кровь. Он — коготь на руке диаволовой, он — семя его, отравившее землю, на которую упало!
Имоджин про себя недоумевала; с чего это ей так приспичило добиваться возвращения ее старого капеллана? Право слово,
Отец Вулфган не был глубоким стариком, но он жил в Кэррисфорде с тех пор, как Имоджин себя помнила. Он был невысок и тщедушен — кожа да кости, — что было неудивительно при столь строгом соблюдении им постов и регулярном самобичевании и умерщвлении плоти. На его морщинистом, изможденном лице особенно выделялись своим фанатичным блеском ярко-синие глаза.
Имоджин судорожно сглотнула.
— Вы считаете, что я совершаю ошибку, выходя за Фицроджера, святой отец?
— Не лучше ли было стать одной из святых сестер в Хиллсборо?
Опять он ее искушает. Принять постриг и избавиться от необходимости делать выбор? И от ужасов брачной ночи? Может, это выход из положения?
— Но отец желал видеть меня замужем, — возразила она, надеясь и в то же время боясь того, что он примется ее уговаривать.
Священник раздвинул губы в кривой улыбке:
— Дщерь моя, твой отец прочил тебя в жены лорду Джеральду либо подобному ему достойному мужу. А не этому бесстыжему охотнику за приданым!
— Но ведь эту войну начал не Фицроджер! — заметила Имоджин. — И я сама пришла к нему за помощью.
— Он сам несет в себе войну! — брызжа слюной, вскричал отец Вулфган. — Он служил наемником — проклятая, пропащая душа! Он накопил сокровища, отнимая их у малых сих во время своих грабительских набегов! И сюда он явился с огнем и мечом! И он, и Уорбрик! Между ними нет разницы!
— Уорбрик намного хуже!
— Все они живут тем, что добудут разбоем! — провозгласил отец Вулфган. — И все они одного племени — вместе с их королем-братоубийцей! Они убивают ради собственной выгоды и не ищут прощения за кровь, пролитую по их вине!
Имоджин пришла к выводу, что с отцом Вулфганом лучше не спорить. Он был слишком фанатичен и непримирим, но об этом у них еще будет время поговорить.
— Но ведь я должна выйти замуж за сильного человека, святой отец, — заметила она. — Вы же не хотите, чтобы я оказалась во власти таких людей, как Уорбрик или Беллем?
— Владыка Небесный да послужит тебе защитой, дитя мое! — прогундосил капеллан, сжимая клешневатой рукой тяжелое распятие, болтавшееся у него на шее на простом шнурке.
— Что же он не послужил мне защитой два дня назад? — сердито спросила Имоджин.
— Дерзкое дитя! — Глаза капеллана засверкали праведным гневом. — Разве ты не в безопасности, не в своем замке? Разве над тобой не простерлась длань Господня?
— Тогда, по-вашему, выходит, что лорд Фицроджер и есть Его длань! — выпалила Имоджин.
— Почему ты продолжаешь цепляться за это имя? — Отец Вулфган отшатнулся от нее в неподдельном ужасе. — Чем он околдовал тебя, дитя?
Имоджин снова превратилась в растерянную грешницу, кающуюся в своих поступках. Ей стоило немалого труда не рассказать капеллану о двух поцелуях.
— Он… он мой защитник, святой отец. Он самый настоящий защитник.
— Дщерь моя во Христе, — капеллан резко подался вперед, — настоящий защитник действует по велению сердца, а не выгоды ради! Можешь ли ты сказать так об этом человеке?
Имоджин не нашлась, что ответить.
— Нет! — провозгласил священник. — Он наемник, он убивает за плату!
— Но он не просил у меня никакой награды, святой отец! — запротестовала Имоджин, невольно отшатнувшись.
— Если не считать тебя самой! — проскрипел отец Вулфган, брезгливо кривя слюнявые губы.
— Нет, — возразила Имоджин. — Это была моя идея.
Теперь настала очередь отца Вулфгана попятиться от ужаса.
— Что?!.
— Он достаточно силен, — торопливо пояснила Имоджин, — и его земли соседствуют с моими, так что я смогу присматривать за Кэррисфордом.
— И в сердце твоем нет греховной похоти? — подозрительно осведомился отец Вулфган.
Ну вот, так она и знала, что дойдет до этого!
— Не знаю… — еле слышно пролепетала Имоджин.
Внизу, в зале, Реналд играл с Фицроджером в шахматы. Гнусавый голос священника, выкрикивавшего свои обвинения, был слышен даже здесь.
— И ты позволишь ему распинаться перед ней всю ночь напролет? — спросил Реналд.
— Она потребовала его вернуть, — пожал плечами Фицроджер, делая ход ладьей. — Может, хоть теперь ей станет ясно, что это была ошибка.
— Очень разумно. Но он ляжет костьми, чтобы отговорить ее от брака, а у вас до сих пор все еще под вопросом.
— Твой ход.
Реналд передвинул пешку, и Фицроджер тут же ее «съел».
— Я бы ни за что не оставил ее во власти этого фанатика, — не унимался Реналд.
— Святоше не удастся отговорить ее от брака, — проворчал Фицроджер, машинально вертя в пальцах серебряную пешку. — Цветок Запада привыкла получать все, что пожелает. Включая и меня.