Незримая паутина
Шрифт:
Затем обсуждали план увоза Георгиевского в автомобиле. Рассматривали способы отравления цианистым калием, туберкулезными бациллами и толченым бриллиантом.
— Бриллиантовая пыль, — сказала Пепескул, — средство незаметное, но верное. Я — инженер-химик, знаю это хорошо. Могу достать агатовую ступку в моей лаборатории и приготовить пыль.
На том и порешили. Срок выполнения: две-три недели.
Но Пепескул и Черташ не знали, что их заговор был подслушан при помощи микрофона четырьмя членами Союза, сидевшими в соседнем помещении. Был составлен протокол этого конспиративного собрания. Изучив его, руководство Союза передало материалы югославской полиции.
10
Пепескул и Черташ были интернированы в провинцию.
Так закончилась попытка ликвидации руководства НТСНП, по времени почти совпавшая с похищением генерала Миллера.
Французское следствие
Похищение генерала Миллера и бегство Скоблина дали парижской печати обильную пищу. Правые и умеренные французские газеты указывали пальцем на НКВД — вдохновителей и организаторов похищения. Газеты «Народного Фронта» — коммунистическая «Юманите» и социалистическая «Попюлер» — наоборот, утверждали, что похищение Миллера — дело рук гитлеровских агентов, действовавших в среде белой эмиграции.
Советское агентство ТАСС подхватило сообщения левых французских газет и добавило к ним собственные вымыслы и инсинуации. 30 сентября 1937 года «Правда» вещала:
«Всё отчетливее выясняются связи Скоблина с гитлеровским гестапо и звериная злоба и ненависть, которую питал Скоблин к Советскому Союзу. Ряд газет приводит заявление директора одного из парижских банков, который сообщил, что… Скоблин располагал крупными средствами и часто менял в банке иностранную валюту. Из заявления банкира вытекает, что источником средств Скоблина являлась гитлеровская Германия».
В трудной обстановке слухов, толков и злостной дезинформации французские власти приступили к расследованию «Дела Миллера».
В первые же дни после похищения были произведены обыски и выемки документов: в квартире генерала Миллера 3-бис, авеню Жан-Баптист Клеман в Булонь-сюр-Сен; в помещении Общества Галлиполийцев 81, рю де ля Фезандери; в канцелярии РОВСа 29, рю дю Колизе; в помещении Русского Национального. Союза Участников Войны 87, рю Оливье де Серр; в помещении Русского Исторического Союза (РИС) 44–46, рю Дюрантон; в квартирах подполковника Трошина, лейтенанта А. Н. Павлова, капитана П. П. Савина, Багговута-Коломийцева, Кацмана и многих других лиц, проживавших в Париже и его пригородах.
Тщательные обыски были проведены в доме Скоблиных в Озуар-ля-Феррьер и в отеле «Пакс», где часто останавливались Скоблины.
Власти захватили огромное количество документов на русском языке. Понадобилась целая группа переводчиков, денно и нощно работавшая под руководством присяжного переводчика Цацкина.
Из поступивших к ним опечатанных и занумерованных пакетов у властей постепенно стала выясняться картина жизни русских организаций.
Но, как писал в своем рапорте полицейский комиссар Андре Рош, «изучение этих многочисленных документов было в достаточной мере разочаровывающим. Ни один из них не имел отношения к исчезновению генерала Миллера. Нигде не обнаруживалось хотя бы неясного следа проекта похищения главы РОВСа».
В своем предварительном доверительном рапорте секретарь следственных
Гипотезу о похищении Миллера своими подчиненными власти «отклонили целиком, ибо, по сложности событий, макиавеллизму и законченности выполнения, похищение генерала Миллера может быть делом рук тайной, прекрасно организованной и дисциплинированной ассоциации, обладающей мощными финансовыми средствами».
Гипотезу о похищении Миллера фашистами, будь то итальянскими, испанскими или немецкими, власти отвергли тоже. Изучение документов указывало на полную непричастность итальянских и испанских фашистов. Значительно больше внимания власти уделили национал-социалистам. Бездоказательно подозревая генерала Туркула в связях с немцами, власти учли его поездки в Германию. Мимо внимания следователей также не прошло дезинформационное сообщение социалистической газеты «Попюлер», немедленно подхваченное агентством ТАСС и перепечатанное в несколько измененном виде в «Правде» от 25 сентября 1937 года:
«Газета заявляет, что исчезновение генерала Миллера было проведено с целью поставить во главе белой эмиграции более подходящего для Гитлера человека, что, несомненно, в интересах той части белой эмиграции, которая связана с фашистской Германией. „Попюлер“ передает далее небезынтересные сведения о положении внутри „Российского общевоинского союза“. Миллер, по словам газеты, не проявлял того рвения и горячности в отношении службы Гитлеру и генералу Франко, которых хотели бы от него некоторые из главарей „РОВСа“. Миллер будто бы отказался обратиться с воззванием к членам „РОВСа“ вступить в войска испанских мятежников. Некий генерал, которого газета обозначает буквой „Т“, недавно тайно отправился в Германию. В Германии „Т“ тесно связан с белогвардейским генералом Глазенапом. По возвращении из Германии „Т“ имел встречу с Миллером. После этой встречи Миллер говорил некоторым из своих друзей, что он испытывает тревогу за свою дальнейшую судьбу».
Расшифровать букву Т было не трудно, то был навет на Туркула. Но никакого свидания с Миллером у него не было. И никому, кроме Кусонского, Миллер не высказывал своей тревоги.
Следствие отвело от Туркула злостный навет: «…тщательно проверенные и изученные его поездки и сношения далеки от того, чтобы отвести ему первостепенную роль… По испанскому вопросу у Туркула, однако, было то же мнение, что и у генерала Миллера».
И в доказательство Тастевен цитировал письмо Туркула 28 июня 1937 года, отправленное берлинскому единомышленнику Сергею Владимировичу:
«Испанский вопрос: наше сотрудничество в Испании должно быть лишь символическим — сформирование небольшого отряда. Наше сотрудничество, в силу текущих политических обстоятельств, в большом масштабе невозможно… Мы приветствуем добровольцев, борющихся в армии Франко, но ни один член Союза не имеет права выезжать туда без моего ведома и разрешения».
Ведя интригу против Туркула, Скоблин прикидывался его другом. Часто они сиживали в кафе «Мариньян», обсуждая политические события и дела РОВСа. Однажды за чашкой кофе Скоблин предложил Туркулу и его жене съездить летом 1937 года в его автомобиле в Финляндию с явно благочестивой целью — посетить Валаамский монастырь, расположенный на одном из островов Ладожского озера. Тогда в этом месте советско-финская граница проходила по оси озера. Близость Валаама от советской земли не располагала Туркула к такому путешествию, и любезное приглашение Скоблина он отклонил.