Незримый фронт Отечества. 1917–2017. Книга 2
Шрифт:
Возвращаясь к нашим «героям», следует сказать, что привести смертный приговор в исполнение власти не решились, потому что незадолго до этого в Испании фашистский режим Франко отменил смертный приговор в отношении 4-х террористов. Мы же не могли быть хуже режима Франко!
Через пять лет отбытия наказания Кузнецова и Дымшица обменяли на арестованных советских разведчиков. В последующем Кузнецов обосновался в Израиле и работал главным редактором израильской газеты «Вести».
В газете «Ленинградская правда» от 12 мая 1971 года была помещена короткая заметка, в которой сообщалось, что 11 мая 1971 года в открытом заседании Ленинградского горсуда под председательством заместителя председателя Ленгорсуда Н. С. Исаковой началось рассмотрение дела по обвинению Г. И. Бутмана, М. С. Кореблита, В. О. Могилевера, С. Г. Дрейзнера (всего 9 человек) в том, что в сговоре с ранее осужденными М. Ю. Дымшицем и Э. С. Кузнецовым они являлись инициаторами и активными участниками подготовки захвата самолета гражданской авиации для бегства за границу, систематически
По окончании обучения в Высшей Краснознаменной школе КГБ при СМ СССР имени Ф. Э. Дзержинского в феврале 1971 года я прибыл в Ленинград и вышел на работу в Управление. После собеседования с известным всем ленинградским чекистам того времени начальником отдела кадров Александром Петровичем Корсаковым был направлен на работу во 2-е направление 2-й Службы Управления в отделение, занимавшееся контрразведывательным обеспечением по линии иноморяков, а также борьбой с контрабандой и незаконными валютными операциями.
Надо сказать, что в то время, когда я приступил к работе в Управлении, придавалось чрезвычайно большое значение борьбе с незаконными валютными операциями, которые, по мнению руководства страны, сильно подрывало экономику и финансы Советского Союза. Об этом свидетельствовал хотя бы тот факт, что еще за 10 лет до описываемых событий партия, а в равной степени и правительство поручили именно КГБ заниматься борьбой с незаконными валютными операциями. Первые же арестованные КГБ в 1961 году валютчики Рокотов, Файбишенко и Яковлев, активно и с большим размахом занимавшиеся незаконными валютными операциями, прикрываясь своей связью с милицией, были приговорены к смертной казни вопреки постулату о том, что закон не имеет обратной силы. Указ Президиума Верховного Совета об ужесточении наказания за этот вид преступления был опубликован через полгода после того, как состоялся суд над этими лицами. Это, конечно же, на совести Хрущева.
За время работы в Ленинградском Управлении мне довелось стать участником многих операций по борьбе с контрабандистами и валютчиками. Но сегодня хочу рассказать вам о первой своей «валютной» операции. Все перипетии того дела до сих пор у меня в памяти. Сами понимаете, первое дело – это почти как первая любовь.
Весной 1972 года начальник отделения Ким Васильевич Голубков расписал мне для первичной проверки письмо из Управления «К» ПГУ, то есть из внешней контрразведки, где мне в последующем предстояло трудиться многие годы. В документе кратко, буквально на полстранички, сообщалось, что оперативный контакт из числа иностранцев арабского происхождения в беседе с сотрудником разведки сообщил, что в Ленинграде проживает молодой парень по имени Саша, работающий либо в баре, либо в ресторане, который занимается незаконными валютными операциями. Иностранец был у этого парня дома в гостях и видел в платяном шкафу крупную сумму в иностранной валюте. И это была вся информация.
Поначалу казалось, что вряд ли удастся найти в многомиллионном городе человека с такими данными. Но, как говорится, дорогу осилит идущий. Побеседовав с 2–3 помощниками из числа барменов, уже через два дня я смог установить этого человека, который действительно работал барменом во вновь открывшемся кафе на Васильевском острове в районе Гавани.
Достаточно быстро удалось выяснить круг знакомых Александра, с некоторыми из них я смог поговорить, встретился с «центровыми» ребятами с Невского проспекта, и получил кое-какую информацию и от них. В основном все мои собеседники подтвердили, что знали или слышали, что бармен действительно имел отношение к незаконным валютным операциям, но конкретных эпизодов за последнее время никто не мог припомнить.
Ким Васильевич внимательно выслушал мой доклад, ознакомился со всеми полученными мной сообщениями по этому вопросу и написал резолюцию о заведении так называемого дела оперативной проверки. Это было, конечно, жестом уважения к разведке со стороны шефа. Получи мы такую неконкретную информацию из какого-нибудь Мухосранска, то и не подумали бы заводить дело, а подшили бы бумагу и сдали благополучно в архив до лучших времен.
Началась активная работа по данному делу, но, конечно же, это не означает, что я занимался исключительно им. Только в кино оперработник сидит с задумчивым видом в кабинете начальника и, получив от него ценные указания, проводит по делу одно мероприятие за другим, не отвлекаясь на иную работу. В жизни все гораздо сложнее. Оперативный работник завален запросами, сигналами, делами по изучению иностранцев, советских граждан, их проверке и разработке. По всем этим вопросам надо составить массу справок, рапортов. Оперативным работникам хорошо известно, что самое острое чекистское оружие – шило, а главное – ручка. Все поступающие документы имеют свои сроки исполнения, за
К тому же надо было встречаться со своими помощниками, получать от них информацию и проводить по ней определенную работу. Одновременно вести изучение 5–6 кандидатов на вербовку. Дай-то Бог хоть одного из них довести до вербовки, а без агентуры спецслужб не бывает – в этом их сила и эффективность.
В разгар «дерьмократии» 90-х годов мне очень хотелось вывезти одного из этих болтунов в «самую» демократическую страну, и организовать ему встречу с сотрудниками ее спецслужб, может быть, тогда до него что-нибудь дошло, и такие, как он, задумались бы о безопасности нашей страны. Мне, во всяком случае, выслушивать удивленные вопросы сотрудников разных спецслужб на эти темы было не очень приятно. Да и кому будет приятно выслушивать мнение о своих руководителях как о недоумках. Правильно ответил американский посол Бакатину на его вопрос, почему американцы в знак доверия не дают схемы подслушивающей аппаратуры в российском посольстве в Вашингтоне, как это сделал он здесь, в Москве: «Доверие не надо путать с глупостью».
Как известно, 5 декабря 1991 года Бакатин, бывший в то время Председателем КГБ, передал американскому послу Роберту Страусу схему расположения техники подслушивания во вновь строящемся здании посольства США в Москве. Техника была новым словом в этой области, уникальной в своем роде, не один институт работал над ее созданием в течение нескольких лет. В Москве все строительные работы велись под контролем американцев, а когда здание было построено, техника съема информации заработала. Бакатин же объяснил свои действия тем, что это был период романтики демократии, и он сделал это в интересах развития отношений с американцами. Правы были древние, которые говорили, что разум ограничен, а глупость беспредельна. Впрочем, вряд ли это только глупостью объясняется.
Возмущение действиями Бакатина в среде чекистов и даже обычных граждан было настолько сильным, что против него возбудили уголовное дело по обвинению в измене Родине. В своих выступлениях того времени Бакатин давал понять, что он сделал это с ведома Горбачева, но это не может снять с него вины: ведь именно он обратился с этой инициативой к Горбачеву и как-то ее обосновал. Наш «прораб перестройки» тоже оказался не силен в предвидении последствий принимаемых решений.
Американский посол, получив схемы, тут же вылетел в США для доклада руководству страны. Американские спецслужбы долго не могли поверить в свою удачу и поначалу думали, что наши опять что-нибудь «намудрили». Высказывалось предположение, что русские, скорее всего, выдали только часть техники, чтобы усыпить бдительность спецслужб, а остальная часть предназначена для дальнейшего прослушивания. Вероятно, судили по себе. В новом жилом здании советского посольства в Вашингтоне американская контрразведка разместила несколько независимых систем прослушивания. Надеялись, что при обнаружении одной системы, русские успокоятся. Наивные люди, не ведающие, что собой представляют наши спецслужбы, неоднократно спасавшие Советский Союз благодаря своему искусству дезинформации. Стоит хотя бы вспомнить такое мероприятие, как дело «Трест», в результате которого белое движение отложило свои выступления против Советов на несколько лет, в течение которых было обеспечено необходимое реформирование Красной Армии. Или более поздний пример: в 50-х годах была проведена другая блестящая операция по дезинформации противника с целью создания у него представления, будто Советский Союз прилагает колоссальные усилия по созданию мощной бомбардировочной авиации. Для этого на ежегодных праздниках военно-воздушного флота демонстрировали единичные экземпляры опытных самолетов бомбардировочной авиации, а преподносили это как образцы серийного производства. Видные политики и военачальники «пробалтывались» в присутствии дипломатов о больших работах в промышленности на этом направлении. Эти и другие меры убедили американцев в том, что русские активно развивают дальнюю тяжелую бомбардировочную авиацию, и приступили к созданию своих мощных военно-воздушных сил. А в Советском Союзе в это время активно работали над созданием ракет. Когда эта работа была завершена, американцы осознали, что они потратили огромные деньги на создание своей бомбардировочной авиации и отстали от Советского Союза в области ракетостроения, ведь ракеты сводили на нет эффективность бомбардировочной авиации. Спохватившись, американцы направили мощные финансовые потоки на создание своих ракетных сил, но несколько лет нами уже было выиграно.
Вспомните, какой шум был во всех средствах массовой информации по всему миру, когда советские солдаты обнаружили во время ремонтных работ тоннель, прорытый английскими спецслужбами из Западного Берлина для подключения к кабелям связи Группы советских войск в Германии. Уже много позже, во время наших встреч и бесед с бывшим сотрудником английской разведки Джорджем Блейком, он рассказал нам подробности этого дела, к которому имел непосредственное отношение. Вся пикантность ситуации заключалась в том, что Джордж Блейк к тому времени уже несколько лет сотрудничал с советской разведкой, и все эти проводимые им мероприятия по прослушиванию в Вене и в Берлине проводились с ведома и согласия советской разведки. По каналам, находящимся под контролем английских спецслужб, до противника доводилась дезинформация, а когда это стало делать затруднительно, то послали солдат на ремонтные работы, которые «нечаянно» обнаружили тоннель.