Незримый фронт Отечества. 1917–2017. Книга 2

Коллектив авторов

Отряд, созданный для борьбы с фарцовщиками, курировал сотрудник милиции Геннадий Карпов из отдела ОСС МВД. Мы быстро установили дружеско-деловые.

Я довольно часто приходил в штаб вечером после работы и проводил там ночи напролет. Сюда меня приводила надежда, что дружинник Володя Елгин и его друзья в один прекрасный день, точнее ночь, приведут ко мне иностранца, который попался на мелком преступлении (продажа вещей или валюты), и тут я – весь в белом – его завербую. Для работы с таким весьма специфическим контингентом, как валютчики и контрабандисты, могли оказаться весьма полезными и задержанные советские граждане.

Однако моим надеждам не суждено было сбыться. Иностранцев задерживали редко, и те были, на мой взгляд,

малоперспективны в оперативном плане. Хотя подчас встречались экземпляры весьма экзотические. Однажды ночью был задержан африканец. Началось рутинное оформление протокола задержания, когда в анкетных данных дошли до пункта о его социальном положении, иностранец заявил, что он не понимает значения этого пункта. Объясняем ему, что это социальный статус его родителей.

– Кто они, из рабочих или служащие?

– Мой папа Царь, – услышали мы в ответ.

Пришло время нам задуматься, какое же у него социальное положение. Я в то время был настроен работать с европейцами, поэтому, конечно же, перспективный в оперативном отношении контакт с сыном главы африканского государства меня не заинтересовал.

Результативность разработки «Игрока» меня не удовлетворяла. Начальство было того же мнения и на служебных совещаниях, которые проходили практически ежедневно, не забывало высказываться на этот счет, правда, пока еще в корректной форме.

Тогда я решил организовать прослушивание на квартире подозреваемого. Легче сказать, чем сделать: дверь квартиры запиралась на сложные замки «Аблой» финского производства. Технари сказали, что в принципе они могут открыть любой замок, но это займет много времени, которого у нас всегда в обрез, и попросили меня достать ключи или слепок. Пожелания технарей – закон для опера. Беру у соседского трехлетнего мальчишки пластилин, и иду в Городской оперативный отряд. Ставлю задачу – задержать Сашу под предлогом того, что он якобы занимаясь «фарцовкой», прошлой ночью убежал от членов отряда. Часа в 3 ночи объект, завершив свой трудовой день, вышел из бара и направился к своей машине с какой-то девицей. Дружинники, уже изрядно уставшие от ожидания, взяли его под белы ручки и привели в помещение штаба, благо, далеко ходить не надо. Там его попросили вывернуть карманы и выложить их содержимое на стол, после чего отвели в другую комнату, где составили протокол задержания. Мне принесли все, найденное в его карманах, а я, выпроводив дружинников из комнаты, спокойно сделал слепки, как учили в Высшей школе. После чего бармену вернули все его вещи, извинились за ошибку, порвали протокол у него на глазах и отпустили. «Игрок» был доволен, что для него все благополучно закончилось. Вся операция заняла от силы 15 минут.

В урочный день на квартире объекта установили технику прослушивания. В этот день, по полученным мною сведениям, он запланировал поездку с друзьями на пикник. В 10 часов утра «Игрок» в хорошем настроении, увешанный массой сумок и баулов со снедью, вышел со своей подружкой из квартиры, сел в машину и благополучно отбыл в сопровождении «наружки», в задачу которой входило контролировать его местонахождение и вовремя нас проинформировать, если он вдруг неожиданно повернет домой. Соседи объекта уже выехали из дома рано утром на работу и тоже в сопровождении «наружки», перед которой стояла та же задача – предупредить их неожиданное возвращение. Поскольку соседи работали обычными инженерами на оборонном предприятии, то и замки у них на квартире были самые, что ни на есть, обычные, и наши технари вскрыли их за 5 секунд. Свою работу технари сделали быстро и аккуратно – максимум за 40 минут установили все, что было необходимо, и мы смогли спокойно разъехаться по делам. Необходимость заходить в квартиру объекта отпала: на этот раз ничего не отвалилось, не упало, что иногда случалось.

Помнится, как во время проведения подобного мероприятия моим другом Сергеем Веревкиным-Рахальским технари прошили сверлом стенку

и с ней заодно детскую кроватку, стоявшую вплотную к этой стене. Пришлось срочно купить новую (благо, в то время они были все одного фасона) и в темпе ее «состарить». Не менее курьезный случай произошел с другим моим другом – Сергеем Бевзой, когда он вместе с напарником проводил такое же мероприятие. Его коллега зашел в квартиру проверить, как прошла установка техники, и, к своему ужасу, увидел, что сверло вошло во вновь пристроенный платяной шкаф. Сотрудник залез в него, чтобы посмотреть на выходное отверстие, и в это время с верхней полки упала 3-литровая банка с мукой и разбилась. Все вещи в шкафу оказались в муке. О том, чтобы тщательно убрать за собой в короткий отрезок времени, – не могло быть и речи. Спасла смекалка. Наш сотрудник выскочил на улицу, схватил первую попавшуюся кошку и запер ее в шкафу, тем самым предоставив ей самой «объясняться» с хозяйкой: как и почему оказалась в платяном шкафу и зачем там все перевернула.

Помня о таких казусах, мы все-таки решили на минуту заглянуть в квартиру объекта, а заодно и проверить, как получились ключи (могли ведь пригодиться в будущем). Замок открылся как от «родного» ключа. У меня отлегло от сердца, значит, слепок был сделан правильно. Один из технарей вошел в квартиру и убедился, что микрофон установлен удачно.

За неделю до майских праздников к бармену пришел его приятель Валера и в задушевной беседе за бутылкой попросил дать для поездки на катере по Ладоге автоматическую бельгийскую винтовку с оптическим прицелом. Очень ему хотелось пострелять дичь. И тот дал ему эту винтовку, только попросил отремонтировать оптический прицел.

Для меня это было как гром среди ясного неба! Меня сразу потащили к руководству и грозно спросили, как это я допустил, что у объекта разработки накануне 1 Мая, когда все прогрессивное человечество в едином порыве демонстрирует свою солидарность, появилась автоматическая многозарядная винтовка, да еще с оптическим прицелом. Можно подумать, что я ему всучил эту проклятую винтовку. Все сигналы об оружии накануне праздников были на контроле у начальника Управления.

Получив соответствующее «ускорение» от руководства, я быстро установил этого Валеру, который оказался также барменом одного из модных ресторанов в центре города. Получил информацию и о его ближайших друзьях. На мое счастье, одним из них оказался официант Николай, замешанный в деле о контрабанде. Во время состоявшихся с ним бесед он понял, что в его интересах помогать следствию.

Поскольку компромата на Николая было собрано много, в агентурную сеть включать его было нельзя. Руководство требовало, чтобы для агентурной работы подбирали народ, идейно выдержанный и делу партии верный. На наши робкие замечания, что объекты из среды валютчиков и контрабандистов не подпускают к себе идейно выдержанных и не делятся с этой категорией своими планами работы в области осуществления незаконных валютных операций, руководство назидательно говорило о необходимости поднятия уровня профессионализма и оттачивании оперативного мастерства, а с валютчиками советовало вообще не связываться, так как их придется постоянно вытаскивать из «дерьма». Надо признать, что в чем-то руководство было право. С этой категорией людей работать, ох, как непросто, постоянно приходится ходить по острию ножа.

Николай был срочно вызван на встречу, и перед ним была поставлена задача в течение дня под любым предлогом изъять у Валеры винтовку. На ходу придумали легенду, что у Николая есть дружок – слесарь, который может все починить – от кастрюли до космического аппарата. Осталось тайной, сколько водки было выпито, но факт остается фактом – вечером Николай, пошатываясь, заплетающимся языком доложил, что кони пьяны, хлопцы запряжены, а он готов к выполнению нового задания Родины. Винтовка была у меня в сейфе. Она радовала мой глаз и грела душу, когда я открывал сейф по утрам.