Незримый клинок
Шрифт:
– Тогда зачем было приковывать его за ногу? – спросил убийца.
– Потому что Дондон бывает пьяным гораздо чаще, чем трезвым, – объяснила Двавел. – И вполне способен устроить мне скандал или выбраться на улицу. Все это лишь затем, чтобы защитить его.
Энтрери хотел возразить, потому что более жалкого зрелища, чем являл сейчас собою Дондон, он в жизни не видал и сам предпочел бы мучительную смерть такому уродливому существованию. Но, припомнив, каким хафлинг был лет десять тому назад, когда любил сладкое и женщин ничуть не меньше, он понял, что Дондон сам во всем виноват, что все эти «радости» вовсе не навязаны ему заботливой Двавел.
– Если он не выйдет за порог «Медного муравья», его никто не потревожит, – негромко сказала
Энтрери бросил на нее скептический взгляд.
– Сначала они не были уверены, что это ты, – объяснила Двавел. – Хотя нам известно, что ты вернулся в Калимпорт пару дней назад. Но, сам понимаешь, на улицах о чем только не говорят, и по большей части это слухи, а не полезные сведения. Некоторые говорят, что ты вернулся, чтобы сместить Квентина Бодо и вновь взять в свои руки гильдию Пуука. Другие намекают, что причина твоего возвращения гораздо серьезнее, и наняли тебя сами Правители Глубоководья, заказав убийство нескольких высокопоставленных лиц Калимшана.
По выражению лица Энтрери ясно было, насколько нелепым показалось ему это предположение.
– Таковы уж издержки громкой славы, – пожала плечами Двавел. – Многие люди готовы заплатить большие деньги за любые, пусть и нелепые, слухи, лишь бы они помогли им разгадать загадку возвращения Артемиса Энтрери в Калимпорт. Из-за тебя они лишились сна, наемный убийца. Можешь считать это лучшим комплиментом… а также и предостережением, – продолжала она. – Если уж гильдии боятся чего-нибудь или кого-нибудь, они в лепешку разобьются, но уничтожат того, кто внушает им страх. Многие уже настойчиво расспрашивают о том, где ты и что делаешь, а ты сам знаешь, что это означает – на тебя открыта охота.
Энтрери поставил локоть на ручку кресла и упер подбородок в ладонь, внимательно рассматривая маленькую женщину. Нечасто с Артемисом Энтрери разговаривали так прямо и смело, и за те несколько минут, что длилась их беседа, Двавел Тиггервиллис завоевала больше уважения наемного убийцы, чем многие за целую жизнь.
– Я могу добыть тебе более подробные сведения, – лукаво продолжала она. – У меня, как говорится, уши – как у соссланского мамонта, а глаз больше, чем у толпы зевак. И это правда.
Энтрери потряс кошельком на поясе.
– Ты переоцениваешь мое богатство, – сказал он.
– Оглянись-ка по сторонам, – осадила его Двавел. – У меня есть все, что мне надо. Зачем мне еще золото, хоть из Серебристой Луны, хоть еще откуда?
Она нарочно упомянула Серебристую Луну, чтобы он понял, что она знает о его странствиях.
– Назови это дружеской услугой, – пояснила женщина-хафлинг, – за которую ты мне, возможно, когда-нибудь отплатишь.
Пока Энтрери обдумывал предложение, на его лице ничто не отражалось. Получить нужные сведения, да еще задаром? Убийца очень сомневался, что женщине-хафлингу когда-нибудь потребуются его услуги, потому что маленький народец обычно разрешал свои трудности без помощи убийства. А если Двавел и обратится к нему, он может согласиться, а может и отказаться. Энтрери, конечно, ничуть не боялся, что Двавел отправит по его следу своих головорезов-коротышек. Наверняка все, что ей было нужно, – иметь случай похвастаться, что Артемис Энтрери у нее в долгу, и уже от одного этого заявления у большинства обитателей улиц Калимпорта кровь отлила бы от лица.
Энтрери сейчас нужно было решить, действительно ли ему нужны те сведения, которые Двавел предлагала разведать. Он размышлял еще с минуту, а потом кивнул в знак согласия. Двавел просияла.
– Тогда приходи завтра ночью, – сказала она. – У меня будет что тебе рассказать.
Выйдя из «Медного муравья», Артемис
Ярость убийцы нельзя было объяснить состраданием – в таком количестве это чувство в душе Энтрери не водилось. Но потом он понял, что вид Дондона подействовал на него так сильно потому, что на месте хафлинга вполне мог быть он сам, учитывая его душевное состояние в последнее время. Но, само собой, не прикованный за ногу среди яств и девушек. Суть была в том, что Дондон сдался. И Энтрери тоже.
Может, пришло время спустить белый флаг?
Дондон был ему своего рода другом, но был еще один человек, с которым его связывали похожие от ношения. Пришла пора навестить Ла Валля.
Глава 4. Зов
Спуститься на уступ, куда прыгнула Гвенвивар, Дзирт не мог, поэтому он отозвал пантеру с помощью статуэтки. Она растворилась и ушла домой, на астральный уровень, залечивать раны. Реджис и его громадный приятель скрылись из виду, а Вульфгар и Кэтти-бри направились к Бренору, на уступ пониже и южнее, где был повержен последний из гигантов. Темный эльф стал пробираться к ним. Сначала он думал пойти в обход, тем же путем, что попал сюда, по потом передумал и с необычайной ловкостью спустился прямо вниз к остальным, крепко цепляясь сильными, тренированными пальцами за многочисленные выступы и трещины. К тому времени, как он оказался рядом с друзьями, они уже успели побывать в пещере.
– Эти гады могли бы припрятать побольше сокровищ, раз уж решились на такую битву, – брюзжал дворф.
– Наверное, ради них они и рыщут по дороге, – отозвалась Кэтти-бри. – Может, лучше было бы нагрянуть сюда, возвращаясь от Кэддерли? Тогда бы мы нашли больше сокровищ, к твоей радости. А еще, может, и несколько черепов мирных торговцев в придачу
– Пф! – фыркнул дворф, а Дзирт расплылся в широкой улыбке.
Среди населения всех Королевств мало кто меньше нуждался в богатстве, чем Бренор Боевой Топор, восьмой король Мифрил Халла (хоть сейчас он и находился далеко оттуда), бывший также главой богатой колонии рудокопов в Долине Ледяного Ветра. Но, как понял Дзирт, причина раздражения Бренора была не в этом, и он заулыбался еще шире, когда дворф заговорил снова.
– Какие же коварные боги ставят тебя лицом к лицу с таким опасным врагом и даже не могут вознаградить тебя толикой золота? – ворчал он.
– Но мы же нашли золото, – возразила Кэтти-бри. Дзирт вошел в пещеру и заметил в ее руках увесистый мешок, набитый монетами.
Бренор кисло взглянул на Дзирта.
– В основном медяки, – проворчал он. – Три золотые монеты, парочка серебряных, а остальное – вонючие медяшки.
– Зато дорога теперь безопасна, – заметил Дзирт. Говоря это, он взглянул на Вульфгара, избегавшего его взгляда. Дроу постарался не осуждать страдающего друга. Вульфгар должен был атаковать первым. Никогда еще варвар не подводил его в совместном бою. Конечно, Дзирт понимал, что Вульфгар медлил не потому, что хотел подставить эльфа, и уж тем более не потому, что струсил. Его друг вновь погрузился в водоворот своих мучений, глубину которого Дзирт До'Урден даже представить себе не мог. Дроу знал о состоянии варвара, когда уговорил его пойти с ним в горы, поэтому не имел права упрекать его.