Незваный гость
Шрифт:
Кали прошла в гостиную и покорно опустилась в кресло только потому, что не сумела ему возразить. Но ей не сиделось на месте, и она начала нервно расхаживать по комнате, приподняла вазу и поставила ее на место, включила радио и тут же его выключила.
Тревис домыл тарелки и задумался, отчего так встревожилась Кали. Он привел все на кухне в порядок и, войдя в гостиную, увидел, что она сидит на краешке кресла и смотрит в пустоту.
— Что с вами? — не выдержал он. — Вы нервничаете, как проститутка в церкви.
Кали фыркнула.
— Мой отец пришел бы от вас в восторг.
«Сомнительный комплимент», —
— Он любил выражаться в таком духе.
— Вас что-то точит и не дает покоя. Кали. Может быть, сегодня годовщина вашего развода?
Она с горечью рассмеялась.
— Ошибаетесь, в этот день я плясала бы от радости и благодарила Бога, что осталась жива и здорова, да к тому же перебралась сюда. Лучше ответьте мне, почему вы еще не наметили план вашей книги? Покажите мне, что вы хотите сделать, и тогда мы все обсудим, — проворковала она. Обычно таким тоном что-то обещают капризному ребенку.
— Вы постоянно переводили разговор на другую тему, и я понял, что вам это неприятно.
— Ну и как, ваша тактика сработала?
— Нет. Неужели вы боитесь, что я узнаю правду?
Он попал в самое больное место. Кали чуть было не вскрикнула. Она наклонила голову, распущенные волосы упали ей на лицо и закрыли его.
— Обещаю, что отнесусь к вашим идеям со всей серьезностью, — тихо произнесла она. — В конце концов, вы приехали сюда, чтобы уговорить меня вам позировать. Так что мне придется вас выслушать.
— Вы уверены, что сейчас сказали мне правду, или просто хотите от меня поскорее отвязаться? — Тревис решил вызвать ее на откровенность.
Кали вскинула голову и ее глаза зажглись злобным пламенем.
— Я могла проявить слабость в пункте А, но не подталкивайте меня к пункту Б, если не хотите все потерять, — мрачно предостерегла она Тревиса и, резко повернувшись, покинула гостиную.
Он растянулся на диване, глядя, как догорает огонь в камине. Тревис не мог понять резкую смену настроений Кали. Ему никак не удавалось докопаться до причины ее душевной неуравновешенности. Эти перепады казались ему бессмысленными. Вряд ли он сказал что-то бестактное или обидное. Обычно это ему не свойственно. Неужели он ляпнул что-то сгоряча и сам того не заметил?
Тревис лежал и думал, удалось ли ему хоть немного повлиять на Кали за последние дни. Конечно, теперь она стала мягче, терпимее и почти не боялась говорить с ним о себе. Но он не мог не признать, что и Кали затронула его за живое. Ее красота, ее ранимость, одиночество… Продолжая размышлять о ней, Тревис невольно закрыл глаза и представил ее себе обнаженной, сгорающей от страсти, с разомлевшим после его ласк лицом с мечтательным взглядом. «Стоп, — оборвал он себя, — эти мысли до добра не доведут. Зачем распалять воображение, если секс для нее по-прежнему запретная зона?»
Он выпрямился, поднялся с дивана, приблизился к камину и сгреб в кучу золу, а потом отправился к себе наверх. Там, в мансарде, его ждала лишь одинокая холодная постель. Если он еще не сошел с ума, ему надо срочно собрать вещи, попрощаться утром с Кали и вернуться в Лос-Анджелес. В студии он сразу погрузится в работу. Скучать ему не придется: Дек пристанет к нему с ножом к горлу, начнутся перепалки, споры, кутерьма, звонки знакомых женщин…
Тревис негромко выругался, снял ботинки и носки и расстегнул джинсы. Нет, ничто не заставит его забыть Кали. Но и торопить события нельзя — если он сейчас ляжет с ней в постель, то усугубит ее болезнь и подтолкнет к безумию.
Глава 6
Тревис долго не мог уснуть и размышлял, почему у Кали так испортилось настроение. Он вспомнил тени у нее под глазами и мрачное выражение лица, не покидавшее ее весь день. С ней явно творилось что-то неладное, но что именно, он так и не понял. Вскоре он задремал, но через несколько минут проснулся и вновь подумал о Кали. Беспокойно поворочавшись с боку на бок, Тревис наконец забылся чутким сном.
Среди ночи его разбудил шум в гостиной. Он забеспокоился, вскочил, выбежал на лестницу и поглядел вниз. Кали сидела на ковре перед камином, вокруг нее были раскиданы фотоальбомы. Слезы градом катились у нее по щекам. Тревис, не тратя времени, натянул джинсы и бросился вниз по лестнице. Она была так погружена в себя, что даже, казалось, не заметила его появления.
Кали скрестила ноги, на коленях у нее примостился лопоухий плюшевый медвежонок. Она просматривала фотографии и по-прежнему не обращала внимания на Тревиса. Он подошел и сел с ней рядом. В комнате сквозило, но Кали даже не накинула халат и оставалась в легкой ночной рубашке.
— Кали? — ласково произнес он и дотронулся до ее плеча.
Она никак не отреагировала на его обращение.
— Какая ты у меня была хорошенькая, — прошептала Кали, взяв в руки фотографию новорожденной дочки. — Большинство детей рождаются красными и сморщенными, а ты нет. И всегда улыбалась, а особенно мне…
Тревис взял у нее фотографию и поглядел на крошечного ребенка. Затем перевернул снимок и тихонько выругался, прочитав на обороте дату, выведенную аккуратным женским почерком. Да, этой фотографии уже четыре года. Неудивительно, что Кали так расстроилась. Вчера был день рождения ее дочери, а девочку прячут неизвестно где. С кем она провела этот день, вспомнила ли свою маму, получила ли что-нибудь в подарок? Теперь Кали может лишь мечтать и надеяться, что в следующий день рождения она поможет дочке задуть свечи на именинном торте.
— Это медвежонок Бу. — Она приподняла игрушку. — Черил повсюду брала его с собой. Наверное, ей без него очень тоскливо. — Кали вытерла слезы. — Если бы я знала, где она сейчас, то непременно отправила игрушку ей. — Она перелистала страницы альбома и показала самые дорогие ей снимки. — Вот видите, тут Черил только начала ходить. Мы дразнили ее, она переваливалась как утка, но ни на что не опиралась. А вот здесь ей год. Ее первый день рождения. Он прошел для нее не очень весело. Пятилетний сын нашего агента швырнул в нее кусок торта, а потом вымазал ей лицо мороженым. Мне пришлось ее долго отмывать… Вот, видите, — Черил впервые села на пони и ни капельки не испугалась. Она всегда была независимой. Блейн считал, что она унаследовала это от меня. Уж он-то храбростью не отличался. — Кали с презрением усмехнулась. — Я потеряла ребенка, Тревис. Боже мой, как я могла это допустить? За что я наказана судьбой? Я никому не сделала зла. Почему у меня украли дочь и почему ее не могут найти? Я так хочу видеть ее здесь, со мной.