Нф-100: Великое переселение
Шрифт:
Искажение пространства пропало. Панорама леса вновь стала обыкновенной, картинной. Стая летунов свила несколько кругов в зените небес и плавно, абсолютно бесшумно приземлилась на тёмную гладь озера неподалёку. По воде пошли ленивые круги, но и они вскоре застыли в лёгкой ряби. То, на чём прилетели всадники -- были то платформы аппаратов или какие-то существа -- принялось менять форму, расплываться, словно парафин. Вскоре часть поверхности водоёма покрыла белая субстанция. Очевидно, твёрдая, так как всадники спешились, вышли из-за бортов своих колесниц и ступили на неё. Над гладью пронёсся гул их шагов. Всего Лира насчитала порядка тридцати человек.
Одеты они были в бесформенные серые одежды, длинные и словно выполненные из клочков. На ногах узкими нитями темнели сандалии. Некоторые имели длинные бороды, заплетённые в аккуратные косы, некоторые -- совершенно выбритые и лысые, некоторые носили головные уборы вроде беретов. Аскетическая простота сочеталась с аккуратностью.
Перед рядом этих людей вдруг выскочил карлик в красном. Лира не поняла откуда именно он появился. Словно вылез из чьего-то крамана. Карлик держал в руке колокольчик и неистово потрясал им. Он что-то кричал, кувыркался и носился вприпрыжку. Он подбегал то к одному, то к другому. То дёргал кого-то за длинную бороду с тесьмой, то кидался в ноги и вставал на голову перед другим, а иногда и вовсе взбирался на закорки. Люди в серых одеждах словно бы пытались его не замечать. Некоторые давали ему какие-то предметы, таблички и палочки. Некоторые что-то тихо говорили, но в основном собравшиеся, медленно переступая, образовывали полукруг, поглядывая друг на друга и делая жесты руками.
Лира была совершенно сбита с толку наблюдаемой сценой. Она не могла даже представить, что всё это значило. Вокруг неё, и чуть позади и лес и прибрежная полоса, а кое где и водное пространство заполнили всевозможные существа. О присутствии некоторых сообщали лишь вибрации, энергетические импульсы и некое шестое чувство, вроде мгновенной, подтверждающей самое себя интуиции, так называемого "края глаза". Лира почувствовала себя словно в зале собрания. В лесном театре или на трибунах болота. Здесь перед зрителями готовилось выступление. И вот прилетевшие выстроились в ровную дугу на белых подмостках, устлавших водную гладь, и вперёд вышел один из них.
Он ничем особо не выделялся из общей массы. Серая бородка, перевязанная жгутом, пепельного цвета волосы из-под капюшона лоскутного плаща.
Лира вдруг услышала знакомый голос, исходящий в равной степени из пространства вокруг и из глубин её существа. Это был голос той самой изумрудной девы, назвавшей себя владычицей восточных лесов. Лира почувствовала незримое присутствие.
– А вот и он, - сказал голос, - император верхнего и нижнего, внешнего и внутреннего Ваджара.
– И не подумала бы, - ответила Лира, разглядывая неказистую фигуру.
– Не удивляйся. Императору Ваджара нет необходимости в пышных одеяниях и колесницах, обрамлённых в золото. Это пустая бутафория. Он управляет не золотом одежд, а всепроникающим взглядом. Когда владеешь империей, важнее видеть самому, не показывая себя другим. Неужели не вы, первооснователи, принесли нам эту мудрость?
– Возможно, когда-то она имела силу и у нас... возможно когда-то...
– Но ты просто наблюдай, а я буду переводить тебе. Хотя уверена, ты и сама всё поймёшь, - сказал голос изумрудной девы.
Глава XII
Останки тел вместе с проломленными головами, гребнями рёбер, провалами кишащих паразитами глазниц, ветошными саванами -- всё сплелось в один шевелящийся клубок. Эта зловонная масса, веющая трухой и трупной пылью, непереваренной грибми-пожирателями, надвигалась, то вскипая, словно волны пучины, то опадая, расползаясь по земле. Сухо хрипели недогнившие гортани, клацали высохшие челюсти и пальцы, скобля лишайник на камнях.
Димитри и Мак-Мин инстинктивно отступили назад, но и сзади послышались те же звуки. Их постепенно, незаметно для них самих обступила чужеродная, враждебная самой жизни материя.
– Наш страх глуп, - нахмурившись, процедил Мак-Мин, - это то же самое, что наступающие воды во время разлива рек. Просто не имеющий никакого отношения к жизни материал.
Он говорил это не просто так. Он видел, что Димитри не на шутку перепуган, хотя и пытается скрыть это. Астрогатор прерывисто и громко дышал, лоб его покрыли крупные градины пота. И воин атра чувствовал какое-то особое, близкое к родственному чувство снисхождения и сострадания к человеку. Возможно, где-то в глубине души это говорило превосходство, вновь пробуждающееся в гордом воинственном характере, недавно получившем удар поражения, там, на мосту. Однако чувство не было враждебным, и Мак-Мин старался изо всех сил приободрить его. Сам же он испытывал сильное волнение, но не страх. Страх был изжит им ещё давно, это чувство из неконтролируемого и панического перешло в разряд инструментов защиты, природных индикаторов на службе сурового и строгого разума.
– Нас как-то всем отрядом заставили жить на местах захоронений месяц. Причём развели по одному, выделили по участку погоста, на котором мы должны были и бодрствовать, и спать, и не покидать этот участок до означенного времени. Так что я сразу могу тебе сказать -- не бойся. Никакие высшие силы тут не задействованы.
– А как же..., - Димитри откашлялся и сглотнул, в горле его, забитом меловой пылью, пересохло, - ... как же эти ваши заклинатели камней?
– Но это не их рук дело, они такого не могут... А даже если их, то всё равно, в их ремесле нет жизни. Они пользуются такой же неживой материей, как камни, вода, кристаллы и грозы.
– Разве от этого проблема меньше?
– Димитри указал на огромный вал, высящийся теперь в форме огромного то ли паука, то ли фрактала, сложенного из черепов и осколков костей.
– Реальной властью над жизнью обладает чужая жизнь. Только она видит врага. Нежить не видит, она стихийна, она, как лавина или вулкан... Неужели наше понимание так сильно отличается?
– Я не знаю, - Димитри тянулся за излучателем, - но ты не докажешь мне этого, когда я вижу реальную угрозу жизни. Или по-твоему всё в порядке и стоит просто подождать?
Димитри метнул на Мак-Мина требующий взгляд и выступил вперёд. В руках у него блестела пластина бозонного радиатора. Излучатель действовал по принципу разрежения пространства с последующим наполнением образовавшейся пустоты силовым бозонным потоком, трансмутирующим любую субстанцию в голый набор элементарных частиц. Оружие было сильным, и Димитри знал, что опасно было использовать излучатель в замкнутом пространстве мелового грота. Но ничего иного не оставалось перед лицом неминуемой гибели. Спокойствие Мак-Мина поражало его и вселяло недоверие к нему... всё же Димитри понимал, что значит ущемлённая гордость воина.