НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 28 (1983)
Шрифт:
Наряду с выработкой нового предпринималась «подгонка» старых, испытанных образцов под требования дня: вероятно, самый быстрый способ ответить на запросы читателей. Отсюда и возник парадоксальный на первый взгляд лозунг "революционного Пинкертона". Для нас Пинкертон и пинкертоновщина стали нарицательным обозначением бульварщины, но в то время этот лозунг поддерживала, между прочим, «Правда», призывая создать увлекательную приключенческую литературу для юношества на таком необозримо богатом приключениями материале, как революция, гражданская война, международная солидарность трудящихся, борьба с зарождающимся фашизмом… Об этом свидетельствует М. С. Шагинян в статье "Как я писала "Месс-Менд".
На призыв, или, как тогда любили говорить, на социальный заказ, откликнулись многие литераторы. Далеко не
То была неслыханная собака, дог, зашитый в шкуру сенбернара, чтобы между этими двумя шкурами можно было переправлять за границу драгоценные камни и шифрованные донесения мерзавцев. При этом работали мы с такой яростью, что в одной из глав романа шерсть на спине этого пса дыбом встала от злости — шерсть на чужой шкуре!.."
Вышеупомянутый роман М. Шагинян был лучшим в компании и в отличие от большинства или даже, пожалуй, от всех аналогичных сочинений дожил до наших дней. "Месс-Менд, или Янки в Петрограде" вышел в 1923 году и имел шумный успех. Перед нами веселый и лихо закрученный роман-сказка о борьбе рабочих разных стран против международной реакции — может быть, первое в нашей стране антифашистское литературное произведение. И эту ноту подхватит "Гиперболоид…".
Конечно, многое в «Месс-Менд» сегодня кажется наивным. Но наивность шла во многом от замысла романтической сказки, и хотя новое издание — 1960 года — М. Шагинян основательно переработала, главное в своем раннем романе она оставила нетронутым, а главное — аромат "тех годов большой молодости нашей литературы, когда и наша великая страна, и мы, и читатели наши переживали раннее утро нового мира…".
Еще более тесно с "Гиперболоидом…" соседствовала другая, более солидная группа романов, получившая название "романы о катастрофах" или просто "романы-катастрофы".
Они повествовали о крупном, желательно (только для сюжета, разумеется) глобальном стихийном бедствии. Еще лучше (опять-таки только для сюжета), если это бедствие было вызвано человеческими руками, впрочем, инопланетяне тоже годились. С легкой руки Г. Уэллса эта тема утвердилась в мировой фантастике и практически не исчезала, она и по сей день пользуется большой симпатией у фантастов и не только у фантастов. Недавно, например, по мировым экранам прокатилась серия «фильмов-катастроф». В том же ключе сделана советская картина «Экипаж». Привлекательность ситуации ясна: в момент смертельной опасности, в момент максимального напряжения сил люди раскрываются полнее всего и с лучшей, и с худшей сторон, торжествует самоотверженность, отвага, находчивость; вылезает на свет подлость, трусость, эгоизм. И не только люди, самые разные общественные институты словно попадают под рентгеновские лучи.
Одним из первых приступил к «катастрофам» Илья Эренбург. В 1923 году он написал свой "Трест Д. Е. История гибели Европы" ("Д. Е." и есть "Destruction of Europy" — "разрушение Европы", хотя эти буквы расшифровываются в романе по-разному, например, как клич атакующей конницы: "Даешь Европу!"). "Трест Д. Е." — фантастическая сатира про то, как Европейский континент целеустремленно и злонамеренно был уничтожен специально созданным американским трестом. Кроме желания покончить с конкурентами, был у организаторов операции и особо милый их душам мотив — вызревание в Старом Свете "красной заразы" нужно выжигать с корнем.
Книга эта — о великой опасности, которую несет людям обезумевший империализм, способный к уничтожению целых материков, если его подталкивают идеологические или меркантильные пружины. Многие картины военных ужасов, нарисованные
Попробовал свои силы в фантастике и другой молодой, а впоследствии тоже ведущий советский писатель — Валентин Катаев. В романе "Повелитель железа" он попытался представить себе, что случится, если будет осуществлена мечта всех пацифистов: изобретена машина, делающая невозможными военные действия. Ничем хорошим для изобретателя-одиночки такая затея, разумеется, не кончилась. Этот роман никогда не переиздавался, но все-таки есть в книге образ, который заставляет об этом пожалеть, — юмористическая фигура племянника великого Холмса — тоже сыщика Стенли Холмса. Откуда у Шерлока взялся родственник, отсутствующий у Конан Дойля? Как вы помните, у Шерлока был брат Майкрофт. Так вот этому брату и подбросили ребеночка, его собственного, впрочем. На семейном совете было решено, что отдавать мальчика в приют безнравственно, он воспитывался в доме на Бейкер-стрит, воспринял все манеры, стиль Шерлока и пытается ему во всем подражать; так, Стенли повсюду носит скрипку и, главным образом в самые неподходящие моменты, начинает, полузакрыв глаза, играть, правда не Сарасате, а в ногу со временем вальс "На сопках Маньчжурии". Множество забавных приключений придумал автор для своего незадачливого спеца. Чтобы изловить вождя индийских коммунистов Рамашчандру, Стенли гримируется под него, но сам попадает в ловушку и, связанный, с кляпом во рту передается полиции за большой выкуп…
Второй фантастический роман тех лет "Остров Эрендорф" автор включает в новейшие собрания сочинений, хотя можно было бы поступить и наоборот. В этом романе на Землю надвигается беда погрознее: вся суша должна погибнуть в пучине вод за исключением одного маленького островка.
Разумеется, к концу повествования окажется, что из-за ошибки арифмометра, подведшего старого ученого, в катаклизмах погибнет только отмеченный островок, а остальная твердь останется незыблемой. Но можно представить себе, какая паника царила в мире и как рвались толстосумы захватить местечко на острове. Как и "Повелитель железа", книга написана в пародийном стиле. Это чувствуется прямо с заглавия, ведь «Эрендорф» откровенно образован от «Эренбурга»: в романе выведен образ плодовитого прозаика, собирающегося организовать питомник своих читателей, "выбранных из самых выносливых сортов безработных"… Впрочем, насмешка автора над коллегой вполне дружелюбная, порой даже льстящая…
В 1927 и 1928 годах вышли в свет два романа Владимира Орловского "Машина ужаса" и "Бунт атомов", книги посерьезнее. В первой из них мы снова находим изобретателя-одиночку, сконструировавшего машину, посылающую на людей волны беспричинного ужаса, только на этот раз перед ними не идеалист-миротворец — у миллионера Эликота зловещие намерения захватить власть над миром; впрочем, в отличие от инженера Гарина он успевает сделать только полшага.
В "Бунте атомов" германский ученый Флинднер зажигает в своей лаборатории атомный огонь, который не может погасить. Немаловажное значение имеет то обстоятельство, что Флинднер и его сын Эйтель реваншисты. "Мы напитали бы этой силой прежде всего наши орудия и наши броненосцы, наши аэропланы и наши танки", — прервал отца Эйтель, когда тот поделился с ним своими планами. Спасти планету от гибели удается советским физикам: они изловили огнедышащий клубок в электромагнитный капкан (очень современно выглядящий способ!) и гигантским зарядом взрывчатки выбросили его за пределы атмосферы. Удача этого романа не только в отличной научной предпосылке, но и в тщательно разработанных социальных последствиях случившегося. Так, когда был предложен проект спасения, в некоторых правительствах начинается торговля: да разве же можно лишиться всего запаса взрывчатых веществ?