Ни дня без победы! Повесть о маршале Говорове

Кирносов Алексей Алексеевич

— Большая у тебя душа, отрок милый, много ты добра людям принесёшь. Учись, строй пароходы, освободи народ от бурлацкой повинности. Я, отрок милый, тоже в молодые годы бурлаком ходил. Знаю, что нет этого труда каторжнее…

Капитан поглядел из-под руки на баржу, крикнул зычным голосом:

— Эй, мечтательная! Шевели бабайку!

Женщина встрепенулась, налегла на рулевое весло. Баржа вошла в след пароходика, и снова побежали они ровно друг за дружкой по реке Каме.

2. ГЛАВА О РОДИТЕЛЬСКИХ ЗАБОТАХ

Когда попили чаю и мамаша убрала посуду, Александр Григорьевич, вздув огонь в керосиновой лампе, привычно разложил бумагу и перья.

— Тебе бы отдохнуть, Александр Григорьевич, — посоветовала мамаша. — Много ли в нас осталось здоровья…

— Я не устал, Маша. Сидя пишу, хребта не натруждаю.

— Глаза пожалей. Как они у тебя выдерживают?

Папаша отложил перо в сторону:

— А господин директор училища пожалеет нас, если я ему почерком не угожу? Помнишь, в письме, полученном нами из Елабужского реального училища, сказано ясно: «Почерк должен быть образцовым, в противном случае просим не беспокоиться».

— Образцовее твоего почерка и найти небось немыслимо, — возразила Мария Ивановна.

— Это в городе Яранске, — усмехнулся Александр Григорьевич. — А нам не известно, какие в каллиграфии достигнуты рубежи елабужскими писарями. Трудно надеяться, что я там в Яранске их превзошёл. А ведь детей учить надо, Маша.

— Это оно так.

Мария Ивановна достала вязание, присела задумавшись, и вспомнилось нелёгкое житьё в малюсеньком городе Яранске.

Прокормить семью из шести человек писарь, конечно, мог, но вот дать детям образование — это вырастало в проблему. Образование было не бесплатным. В реальном училище брали за ученика сто рублей в год. За двоих мальчиков, как следует из правила сложения, двести. Папаша зарабатывал в лучшие месяцы до сорока рублей, это — четыреста восемьдесят рублей в год. Можно ли от них отнять двести? Невозможно, когда каждый рубль распределён и на учёте.

В этом году Леонид и Николай окончили трёхклассную ремесленную школу. Путь дальше, казалось бы, закрылся. Но свет не без добрых людей, это правильно сказано. Выручил Ксаверий Филиппович, топограф Землеустроительной комиссии, где папаша служил писарем. Топограф, хорошо знавший законы, посоветовал такое: «Попробуйте, Говоров, поступить в реальное училище письмоводителем. Тогда ваших детей будут учить бесплатно, есть такое положение в Своде законов Российской империи…»

Ксаверий Филиппович написал в разные города своим знакомым: поспрашивайте, мол, нет ли где места при училище?.. Вскоре пришло известие: в городе Елабуге освобождается место письмоводителя.

— Как не согласиться, — вздохнула Мария Ивановна. — Придётся тебе писать, Александр Григорьевич. Сперва ребятишек жалеть следует, себя потом. Не в работу же отдавать малых вместо учения.

— Первая забота — о детях, — сказал Александр Григорьевич. — Чтобы их выкормить и выучить, жалеть ничего не буду: ни глаз, ни рук, ни спины… Ну, чего рты пораскрывали? Ступайте наверх, погуляйте! Мне послезавтра экзамен держать.

Дети обрадовались, выбежали на палубу продолжать свои нескончаемые игры. За папашу и его экзамен не волновались. Разве можно подумать, что папаша, такой важный, так недосягаемо красиво пишущий буквы, ходящий, как барин, при галстуке, не выдержит какой-то там экзамен!..

3. ГЛАВА О ПОЛЬЗЕ ХОРОШЕГО ПОЧЕРКА

Сперва Александру Григорьевичу велели написать обыкновенное прошение. Перо побежало по свежему листу, оставляя за собой дивно аккуратные линии строк. Буковки ровно выстраивались одна за другой, и никто не смог бы найти разницу между, например, «а» во второй строчке и «а» в пятой строчке. Тщательно выбранное перо приятно пружинило под пальцами, выводя текст ПРОШЕНИЯ:

«Его Высокоблагородию господину Директору Елабужского Реального училища Статскому Советнику Промптову Крестьянина Вятской губернии Александра Григорьева Говорова

Прошу Ваше Высокоблагородие о зачислении меня на вакантное место письмоводителя во вверенное Вам училище…»

Директор училища, толстоватый, улыбчивый и добродушно-любопытный мужчина лет пятидесяти, заглянул через плечо пишущему.

— Очень положительно, Александр Григорьев! — похвалил директор и взял у Говорова законченное прошение. — На мой взгляд, близко к идеалу. Что скажет требовательный господин инспектор?

В противоположность директору инспектор сухощав, но без стройности фигуры, плосколиц и запакован в мундирный сюртук плотно, как огурец в свою кожуру. Чувства и мысли не отражаются на лице.

— Впечатление благоприятное, — сказал инспектор бесстрастным голосом. — Однако желательно проверить господина Говорова на денежном отчёте. Здесь и опытные письмоводители бывают не вполне сведущи.

— Деньги считать не простое дело, — покачал головой директор.

Говоров про себя усмехнулся: денежных отчётов во время работы в Землеустроительной комиссии Яранска ему пришлось писать многие десятки. Быстро заполнил он развёрнутый лист денежного отчёта, привычно и умело разбрасывая по графам рубли и, главное, копейки, в которых чаще всего и путаются счетоводы.

— Превосходно! — воскликнул директор. — Вы природный бухгалтер, Александр Григорьев! Отличная сноровка.

— Дело мне знакомое, — достойно отвёл похвалу Александр Григорьевич.

— Вот, поглядите! — живо обратился к инспектору статский советник Промптов, как бы продолжая давно начатый спор. — Крестьянин, бурлак, самоучка, а найдите в нашей богоспасаемой Елабуге равного ему в каллиграфии! И найдите равного в благородном стремлении к знанию среди наших благородных-то! Впрочем, благородных здесь нет, всюду почтенные и полупочтенные, мнящие себя благородными в силу обладания капиталами. Что вы на это скажете, инспектор?

Господин инспектор уклонился от спора и вернул разговор в прежнее русло:

— Однако попросите господина Говорова написать деловое письмо.

— Непременно, — согласился директор, быстро остыв от пылкой речи. — Берите свежий лист, Александр Григорьев. Готовы?..

Директор произносил текст письма язвительно, с выражением брезгливости на лице:

«Его степенству купцу Леденцову.

Сим уведомляю, что сын Вашего степенства недоросль Аркадий совершенно и бессовестно прекратил всякое прилежание к наукам, чем ввергает учителей в необходимость выставить ему по предметам круглую единицу. Не излишне Вам к тому же знать, что с товарищами недоросль Аркадий чванлив, а с училищными служителями отвратительно груб и высокомерен. При таком поведении и отношении к учению Ваш сын переведён во второй класс не будет. Директор Училища Статский Советник и Кавалер Промптов».