Ни о чем не жалея
Шрифт:
Стоя на выложенном белой и черной мраморной плиткой полу танцевального зала, расположенного на третьем этаже Вудленд-Хиллз, Элизабет Уорринг разговаривала со своей невесткой Мэгги Саттон. А напротив жена Рэнда, новоиспеченная герцогиня Белдон, одетая в изысканное шелковое платье изумрудного цвета, очень мило беседовала с Уильямом Сент-Энтони, маркизом Уэстером, второй сын которого, Джеффри, в настоящее время находился на острове Санту-Амару в составе экспедиции ее отца.
– По-моему, Рэнд ее недооценивает, – заметила Мэгги, проследив за взглядом Элизабет, устремленным на их очаровательную подругу. – Ее откровенность и прямолинейность очень нравятся людям. Я не знаю никого, кто бы счел их оскорбительными.
– Если именно ее непосредственность привлекла в ней Рэнда, почему других это должно отталкивать?
– Интересно, что заставило его ее бросить? Кейт сказала, что он уже больше месяца живет в городе.
– На ее месте я бы тотчас же отправилась в Лондон и выяснила, – заявила Элизабет.
– Именно это она и собирается сделать. Кстати, она уже решила сократить свое пребывание у нас и уехать в Лондон завтра утром.
Одобрительно кивнув, Элизабет открыла шелковый веер темно-фиолетового цвета и принялась им обмахиваться. Ей нравилась Кейтлин, да и для Рэнда, чья непоколебимая преданность когда-то спасла ее мужа, тоже в ее сердце нашлось местечко.
Рэнд не похож на Ника. Он человек сильный, умеющий глубоко чувствовать и владеть собой, и Элизабет надеялась, что с Кейт он не наделает ошибок. Кейт не менее сильная натура, чем ее муж, и, как подозревала Элизабет, не простит ни измены, ни пренебрежительного к себе отношения.
Наблюдая за гостями поверх кромки веера, Элизабет заметила, что к подруге направляется леди Хэдли – обворожительная в белом, расшитом серебром платье, с зачесанными наверх и уложенными в высокую прическу черными локонами. Элизабет нахмурилась. С какой стати бывшей любовнице Рэнда выискивать Кейтлин на балу? Элизабет этого не знала, но хорошо понимала, что ничего приятного эта особа Кейт не скажет.
Разговор, по мнению Элизабет, длился слишком долго. Несколько минут спустя Кейт повернулась и направилась к высоким двойным дверям, ведущим из зала в холл. Россыпь веснушек резко выделялась на бледном как полотно лице, руки слегка дрожали. Обеспокоенная, Элизабет направилась за ней, моля Бога, чтобы ее догадка не подтвердилась. Надеясь, что леди Хэдли, приревновав Рэнда к Кейт, не сказала чего-нибудь такого, что причинило бы Кейт боль.
Элизабет обвела взглядом холл, но Кейтлин здесь не было. Она спустилась по лестнице на первый этаж, заглянула в комнаты для игр, салоны, полные гостей, поискала ее на террасе и в саду. Безрезультатно. Когда она направилась к лестнице, ведущей в восточное крыло, где располагались комнаты гостей, то наконец увидела Кейтлин. Та спускалась вниз в накинутом на плечи теплом, отороченном мехом плаще.
– Кейтлин! Боже правый! Куда ты собралась? Нижняя губа подруги задрожала, и беспокойство Элизабет усилилось.
– Передай Мэгги, что я благодарю ее за гостеприимство, но мне нужно срочно ехать в Лондон.
– Сейчас?! В такое время? Ты же доберешься до города не раньше полуночи!
– Это не имеет значения. Я уже распорядилась подать карету. Она должна ждать у входа. Скажи Мэгги, что, как только я приеду, тотчас же пошлю за вещами.
– Прошу тебя, Кейт, скажи, что происходит?.. Кейт заморгала, пытаясь сдержать слезы.
– Не знаю... пока не знаю. Но собираюсь выяснить. – И, повернувшись, исчезла за дверью.
Вне себя от волнения за Кейт, Элизабет бросилась искать Мэгги. Оставалось лишь надеяться, что, как бы то ни было, Кейт благополучно доберется до Лондона.
И что Рэнд, охваченный страшным горем, не совершил непоправимого, что, как Элизабет подозревала, вполне мог сделать.
Глава 20
Облаченная в шелковое платье изумрудного цвета, Кейт прибыла в особняк герцога на Гросвенор-сквер незадолго до полуночи.
К ее полному разочарованию, Рэнда там не оказалось.
Это не должно было бы ее удивить, но удивило. В глубине души она наивно полагала, что он и в Лондоне, точно так же как и в загородном поместье, скорбит по ребенку. Что ж, похоже, скорбь Рэнда давным-давно прошла.
А что, если Лавиния Уэнтуорт, леди Хэдли, сказала правду? Что, если Рэнд и в самом деле снова начал встречаться со своей давней любовницей Ханной Риз? Конечно, леди Уэнтуорт не сразу сказала об этом. Сначала она просто упомянула, что ходят всякие слухи, якобы дошедшие до нее.
Кейт потрясла головой, отгоняя неприятное воспоминание.
«Простите, но вы ошибаетесь, – сказала она тогда. – Мой муж находится в Лондоне по делам». После чего повернулась и направилась прочь, оставив леди Хэдли стоять там, где она стояла, но всю дорогу до Лондона перед ней то и дело возникало ее лицо с мерзкой, самодовольной улыбкой.
«Я не верю этому, – твердила себе Кейт. – И никогда не поверю». Рэнд поехал за ней в такую даль, на Санту-Амару. Он настоял на женитьбе, даже не настоял, а фактически вынудил ее согласиться. Если он так хотел жениться на ней, не станет же он после этого собственными руками разрушать то, что с таким трудом создал.
Однако по правде говоря, Кейт с самого начала знала, что Рэнду нужен был только ребенок. Теперь ребенка нет – сердце Кейт больно сжалось при мысли об этом, – и жена ему уже не нужна.
Оставив сонного Фредерика сидеть на козлах, Кейт поднялась по ступенькам на второй этаж, где находились их с Рэндом апартаменты, пытаясь преодолеть теснение в груди, которого она не чувствовала с тех ужасных дней, когда потеряла сына.
Она защитила Рэнда перед виконтессой в полной уверенности, что та ошибается. Проделав нелегкий путь до Лондона, чтобы его увидеть, она должна узнать правду.
Миновав собственные комнаты, Кейт прошла по холлу к апартаментам мужа. В спальне царил беспорядок, которого прежде практически никогда не наблюдалось. Обычно одежда Рэнда была аккуратно развешана в шкафу, а не разбросана по кровати. Но тут Кейт вспомнила, что сегодня четверг, а значит, у Персивала Фокса выходной.
Перси, по всей видимости, нет дома, но где же Рэнд? Кейт понимала, что должна его дождаться. Внезапно она заметила записку, написанную небрежным почерком, оставленную Рэндом на комоде для камердинера.