Ни шанса на сомнения
Шрифт:
— А потом вы переспали…
— Угадала, — подтвердил спокойным голосом. — Только перед этим, она три месяца меня мариновала, чтоб до кондиции дошел. Трогать себя везде разрешала, дразнила, так что искры из глаз сыпались…вроде и горела вместе со мной, но дальше не пускала… а я с ума по ней сходил, секса хотелось ужасно. Именно с ней.
Запустив пальцы в волосы, провел ладонью к затылку.
— Я должен был поступать в Питерский универ. Только какай мне Питер, Ирка ж меня ждать не будет? А училась она весьма и очень посредственно. В институт — не собиралась. Пределом ее мечтаний был факультет туризма в местном колледже, ну и, как верный рыцарь,
— Неужели забеременела?
— Да щас прям! — самодовольно хмыкнул. — Не таким уж простофилей я был, чтобы забыть о существовании резинок, — прищурился, как будто что-то прикидывая в уме. — А через пару недель, к нам заявилась Иркина мать и предъявила моим предкам, что я не просто обесчестил ее дочь, а невинной-то она и до меня не была, а изнасиловал!
— Лихо!
— Да! — криво усмехнулся. — На мои вопли, что все было по согласию, никто, разумеется, не реагировал. Мать — рыдала, отец — рычал, сестра — тыкая в меня, крутила у виска пальцем! А я рвался поговорить с возлюбленной! В итоге, родители согласились заткнуть оскорбленному семейству рот денежной котлетой…Не жениться же мне в восемнадцать! И, чтобы все было шито-крыто и ничего не узнал ее отец, а он у нее был с сильно подорванной психикой и непредсказуемой реакцией, после чеченской, для сохранения моего здоровья, меня — таки этапировали в Питер.
— Ну если ты изначально туда планировал, это не должно было стать трагедией?
— Не совсем так. Планы лелеяло мое семейство.
— Но ведь ты же поступил?
— Конечно. Только не на экономику, с которой была связана родительская стратегия моего восхождения на Олимп, а на прикладную математику.
— Вот это отомстил! — расхохоталась я.
— Ага. Был жуткий скандал, мать — снова рыдала, отец- рычал, сестра — ржала. А я испытывал какое-то скотское удовольствие, как будто наконец-то скинул с себя путы… Короче… лишился я отеческого благословения, а вместе с ним и денежного довольствия, за непослушание. Иногда приходилось туго, но я всегда был умным… — с гордостью наставляет на себя большие пальцы. — Девчонкам в общаге, а как ты понимаешь, именно в ней я и оказался, решал контрольные за обеды и ужины, утроился доставщиком пиццы, фарсовал купленными в секондах шмотками, сочиняя легенды про несуществующего брата в Англии, короче крутился, как мог… Ну и сестра мне деньжат, от своих карманных и выманенных, подкидывала, за что ей огромное спасибо, не дала брату с голода умереть.
— Сколько у вас разница? — выпиваю шампанское в несколько глотков.
— Три года.
— Мои смирились, только к Новому году… когда я домой первый раз приехал. За курткой зимней. Денег на новую, было до ужаса жалко. Вот тогда-то и узнал от сестры, что тему с износом, раскрутила матушка моя. Уж очень ей хотелось видеть сына в качестве финансового директора какого-нибудь инвестиционного банка, а все возможности у нашей семьи для этого имелись, и безродная девка из низкосортной семьи, само собой, никак не входила в планы, — широко усмехнувшись, посмотрел на город.
— Был жуткий скандал. Снова мать рыдала, отец рычал на мать, сестра успокаивала обоих… а я наблюдал с наполеоновским спокойствием за третьим действием марлезонского балета…Но
Я вдруг поняла, что он ждет от меня тоже какого-нибудь постыдного признания. И что даже, если будет смеяться над ним, то без злости и желания унизить.
— Есть у меня такая… — говоря это я рассматривала, смыкающиеся металлические круги на своей подвеске, — о которой никто не знает…Я протыкаю мандаринам в магазине живот. Прям кайф испытываю, когда ноготь рвет кожуру и входит в мякоть, и жутко бесит, когда шкурка приросшая. Само собой, вспоротые мандарины я не покупаю.
Прикрывая рот ладонью, он беззвучно затрясся от смеха.
— Извини, Фике. Я не над тобой. Просто у тебя было такое выражение лица, когда ты об этом говорила…
— Ой, да ладно! — небрежно махнула рукой. — Чего уж там…смейся!
— А я книги в магазине переставляю, — неожиданно признался. — И разговариваю с котами.
— Это многие делают.
— Я разговариваю на их языке.
— Это как?
— Беру на руки, шиплю, мяукаю и урчу им в морду.
Я громко расхохоталась, а он вслед за мной. Мы ржали, как два дебила. Останавливались на секунду, смотрели друг на друга — и снова начинали заливаться. И не было в наших признаниях ничего покаянного, но в этом пряталось особое удовольствие. Смеяться вместе, над своими слабостями.
— Пошли уже ужинать! Остынет все! — потянув одной рукой меня за руку, второй залпом допил свое шампанское.
Глава 9
— Ну что, — снова наполнив бокалы Виктор посмотрел на меня, слегка прищурившись, — на брудершафт?
— И целоваться? — я облизывала зубы изнутри, чтобы хоть как-то сдержать улыбку, хотя она все равно, наверное, перла из глаз.
— А иначе какой смысл?
Наклонившись над столом, мы переплели руки, выпили, и я, как дура, приподняла подбородок, потянувшись навстречу. Рыжий чуть уклонился в сторону и коснулся самого краешка моих губ, там, где сходятся верхняя и нижняя. Коротко — как будто поставил точку, которая тут же расползлась в загадочное многоточие, потому что, дразня скользнул губами по щеке.
— Я не хочу выхватить по морде, — насмешливо играет бровями.
Ах ты ж … подловил! Ну ладно, я тоже умею мариновать, промелькнула злорадная мысль, и меня тут же затопило жаждой возмездия.
— Я заказал на свой вкус, — вытягивает из пачки, предусмотрительно оставленной на столе влажную, салфетку и протирает руки. — Но надеюсь тебе понравится.
Пододвигает мне дымящуюся коробочку из корейского ресторана, и ловко открыв свою орудует палочками, засовывая в рот лапшу с кусочком говядины.
— Не бойся, ничего особо острого нет, — обводит рукой стол. На столе красиво расположились жареные баклажаны, фаршированные шампиньоны, какой-то салат, с пророщенной соей в маленьких мисочках, и нарезка из фруктов.
— Я специально заказал все для неискушенных. Чапче, очень вкусная, попробуй!
Последовав его примеру, я тоже тщательно вытерла руки, и открыв упаковку вдохнула аппетитный пряно-мясной аромат.
— Можно я не буду выпендриваться? — обнаружив, скромно отложенные в сторонке более традиционные столовые приборы, взяла вилку и смущенно призналась. — Палочками, я чаще пользуюсь, как заколкой для волос.