Ни слова о магах

Кликин Михаил Геннадьевич

— Идем, — дрожащим голосом сказал Джош, чувствуя, как тьма заволакивает сознание…

Он пришел в себя только на улице, шагах в двадцати от дома с закрытыми ставнями, выкрашенными коричневой краской. В руку его вцепился лекарь с повязкой на глазах. Как они вышли из дома, как прошли эти двадцать шагов, Джош не помнил.

— Кто ты? — спросил Джош у горбуна. Тот улыбнулся, повернув голову на голос:

— Они говорят, что я лекарь. Что же, пусть будет так.

— Но кто ты на самом деле?

— Пленник.

Как и ты, стрелок.

— Как и я?

— Да, да. Скоро. Нельзя было давать ребенку оружие. Но ты не отчаивайся. Даже во тьме не отчаивайся. Джош поежился. Спросил, почему-то смущаясь:

— Ты… ты — человек?

— А ты?

— Я человек.

— Значит, и я тоже.

Дальше они шли молча. Горбун, вывернув шею, подставил лицо дождю и блаженно улыбался.

Перед гостиницей пальцы лекаря вдруг вонзились в руку стрелка так сильно, что он невольно вскрикнул.

— Сегодня ночью они придут к вам за золотом, — прошептал горбун. — Жди.

Джош остановился, огляделся по сторонам:

— Зачем ты предупреждаешь меня?

— Ты ближе ко мне, чем они.

— Кто — “они”?

— А ты не знаешь?

— Хозяин постоялого двора тоже?

— Они все заодно. Они не терпят чужаков, тем более чужаков богатых. Сегодня ночью они придут. Джош помолчал.

— Спасибо за предупреждение. Я чувствовал, что здесь нечисто. У меня будет чем их встретить, — сказал стрелок и тут же вспомнил, что свинец для пуль купить не удалось.

— Тебя зовут Джош? — спросил лекарь.

— Да.

— Я многое слышал о тебе. Это правда, что о тебе говорят?

— Иногда я сам задаю себе этот вопрос. Горбун широко улыбнулся и сказал:

— Мы с тобой очень похожи, стрелок. Очень!… А сейчас веди меня к своим друзьям.

Они взошли на крыльцо, проследовали через холл, по скрипучей лестнице поднялись на второй этаж. В комнате было душно, несмотря на открытое настежь окно. Пол все еще спал. Смиф сидел возле окна и, морщась, стиснув зубы, ковырялся ножом в кровоточащей ране, пытаясь извлечь обломок стрелы. Увидев вошедших, он отвлекся на секунду, сказал Джошу:

— Вода вскипела, я снял, — и вернулся к самоистязанию.

— Если ты думаешь, что боль сделает тебя сильнее, — заметил горбун, — то ты ошибаешься.

— Кто это? — спросил Смиф у Джоша. — У него что, повязка прозрачная?

— Боль видится не глазами, — сказал горбун. — Повязка совершенно не мешает.

— Это лекарь, — сказал Джош. — Прекрати уродовать свою ногу, пусть ею займется специалист.

— Безглазый? — хмыкнул Смиф.

— Это ты безглазый, — неприязненно сказал горбун. — Ты даже не видишь, как твоя кровь пожирает тварей с грязного лезвия твоего ножа.

— Чего? — фыркнул Смиф.

— Хватит спорить! Ложись! — приказал Джош.

Недовольно

ворча. Смиф на здоровой ноге допрыгал до своей кровати, рухнул на матрас. Охнув, вытянул ногу. Спросил с опаской:

— Будешь резать?

— Буду, — сказал лекарь и вытащил из кармана узкий ланцет. — Мне нужна горячая вода и спирт.

— Есть, — сказал Джош. Подхватив тяжелое ведро, исходящее паром, он поставил его рядом с горбуном. Вынул пузырек со спиртом, откупорил, осторожно понюхал.

— Вымой в горячей воде, а потом протри спиртом, — приказал горбун, протягивая ланцет Джошу. Стрелок, не говоря ни слова, послушался, быстро выполнил все, что было велено.

— Хорошо. — Лекарь сунул руки в нестерпимо горячую воду и долго тер ладони, отмывая грязь. Потом принял обеззараженный ланцет, присел на кровать рядом со Смифом, длинными пальцами осторожно коснулся краев раны. Сказал:

— Распори ткань.

Джош, ополоснув свой нож, разрезал Смифу штанину и вновь отступил за спину лекаря.

— Хорошо. — Горбун, раздувая ноздри, словно принюхиваясь, склонился к ноге. Замер на несколько секунд, только пальцы бегали по оголенному, сочащемуся живой кровью мясу.

— Хорошо, — кивнул он и сделал один-единственный надрез. Смиф вздрогнул и стиснул зубы. А горбун взялся за обломок древка, чуть повернул, чуть наклонил, легко извлек из раны треугольный металлический наконечник и бросил его на пол.

— Все! Плесни сюда спирт.

Джош вылил на кровоточащую рану добрую треть пузырька. Смиф, вцепившись в матрас, скрипел зубами, но терпел, молчал.

— Есть чем завязать?

— Бинт.

— Давай.

Спустя минуту аккуратная плотная повязка красовалась на бедре Смифа.

— Лучше будет, если несколько дней ногу не тревожить, — сказал горбун. Он поднялся с кровати, подошел к спящему Полу, склонился над ним, поводил руками. Сказал:

— Этому помощь не нужна, он здоров, кости целы. Неделю еще похромает, но все будет в порядке

— Симулянты, — пробормотал Джош.

— Не будите его, — сказал горбун. — Ему надо как следует выспаться… — Он вдруг резко повернулся к двери, склонил голову набок, раздул ноздри, высунул язык, пробуя воздух на вкус. Сказал громко:

— Кто там? Ты, Кутид?

Возникла секундная заминка. Все смотрели на закрытую дверь.

— Я. — Дверь открылась, в комнату заглянул хозяин. Джош нахмурился, подозрительно разглядывая старика. Как сумел он подойти абсолютно бесшумно? Давно ли стоит за дверью? Подслушивает?

“…сегодня ночью они придут к вам за золотом…” И каким образом почуял его присутствие горбун? Услышал? Унюхал?

— Ты очень кстати, Кутид, — сказал лекарь, — ты проводишь меня домой.

— Но… — Старик развел руками.