Ни слова о магах
Шрифт:
“Что я — то здесь делаю? — подумал Стас. — Я — человек космической эры, эпохи компьютеров и атомной энергии…” Он ясно представил, как сойдутся две армии, как затрещат, ломаясь, копья, как с лязганьем будут сшибаться мечи, а в воздухе повиснут стрелы. На холодный снег хлынула горячая кровь… Мог ли он подумать, что увидит нечто подобное? Нет, конечно…
— Хурхас! — позвал Стас.
— Что? — Маг повернулся. Лицо его было так искажено, что Стас испугался. Казалось, что вздувшиеся на висках и лбу вены готовы лопнуть.
— А если мы проиграем?
— Не думай
Маг был неимоверно напряжен. Видимо, он тоже готовится к битве, решил Стас. И ему сделалось чуть спокойней. Он верил, что Хурхас в одиночку способен изменить ход сражения. Каким бы ни было численное превосходство врага.
Стас не подозревал, что Хурхас уже давным-давно вступил в безжалостную схватку…
— Сотня револьверов все бы решила, — негромко, словно бы про себя, заметил Джош, присаживаясь на снег рядом с Рудгером. Ученый глянул на своего телохранителя. Сказал:
— Может быть.
— Это варварство — рубить друг друга мечами и утыкивать стрелами.
— Они так не считают.
— Они… А что мы здесь делаем?
— Ждем, — сказал Рудгер, и стрелок хмыкнул.
— Ждем… — негромко повторил Стас. Небо на востоке алело.
— У меня все готово. — Легорн соскочил с седла, подошел к Хурхасу. — Можно начинать.
— Тогда вперед, — тихо сказал маг, и Стаса неприятно поразили эти простые слова, такие спокойные, обыденные, отправившие на встречу со смертью сотни людей. Подсознательно он ждал чего-то большего.
— Рог! — Легорн забрался в седло, протянул руку. Старый Зелд вложил ему в ладонь медный изогнутый рог. Легорн глубоко вдохнул, приложился губами к костяному мундштуку, и долгий, протяжный звук, похожий на тоскливый волчий вой, поплыл над равниной. Спустя мгновение послышались приглушенные расстоянием окрики сотников. Четыреста лучников под прикрытием сотни Остава побежали на указанную позицию возле перелеска, ухитряясь ровно держать строй. Тяжело сдвинулись ратники: три сотни копейщиков дружно опустили пики, мечники на флангах сняли с плеч двуручные мечи, выставили двухметровые клинки перед собой. Шаг за шагом набирала скорость организованная людская масса. Снег мешал двигаться, но все же здесь, на ровном открытом месте его было не так много, как в лесу или в лощинах. Всего-то по колено, не больше. Случалось, кто-то из воинов спотыкался, но не падал — некуда было, со всех сторон его крепко сжимали товарищи. Казалось, подними ноги — и тебя просто понесут — так плотно были сомкнуты ряды бойцов.
На востоке медленно выплыл край солнца.
— Восход, — объявил Легорн.
На стороне противника прозвучали отрывистые сигналы рога.
— Идут, — мрачно сказал Легорн. И Стас поднялся, встал на прочный гитарный футляр, вытянул шею.
Две армии неотвратимо сближались. Восходящее солнце расцветило доспехи кровавыми оттенками. Поблескивали клинки и наконечники копий. Искрящийся пар, вырываясь из глоток людей, поднимался к чистому небу, плыл вверх призрачными полотнищами, таял — словно души бойцов уже покидали тела.
Сходились два ощетинившихся пиками строя. Никто не кричал, не отдавал команды.
Две волны катились навстречу друг другу.
Стас не мог оторваться от этого зрелища. Казалось бы, всего-то три с небольшим тысячи человек на поле боя все войско по фронту не больше семидесяти метров. Это не Канны, не Ледовое побоище, не Бородино.
И все же…
Все же…
Лучники Редитра добежали до перелеска — единственного укрытия в окрестных полях. В одно мгновение развернулись, нацелили стрелы в сторону врага. Черные быстрые росчерки мелькнули в светлеющей синеве неба, на короткий миг словно бы зависли в вышине и смертоносным дождем осыпались на головы противника. Раздалось несколько приглушенных криков — стрелы нашли цель.
— Не туда метят! — Легорн досадливо стукнул себя кулаком по бедру. — Не туда! Энрос!
— Да!
— Беги к лучникам, скажи: пусть бьют вглубь строя. Давай!
Юноша-гонец, торопливо кивнув, умчался.
Тем временем лучники дали еще один залп. Еще десяток тел опрокинулись в снег.
— Что там? — спросил Зелд. Ему было плохо видно происходящее, впрочем как и всем остальным. Только Легорн, сидя в седле, видел все.
— Впереди идут ополченцы, они не представляют особой угрозы. Надо бить дальше, за их спины. Там лучники, там настоящие бойцы.
Вновь стрелы повисли в воздухе. Этот залп оказался более удачным, видимо, стрелки скорректировали прицел. Было видно, как люди, шедшие впереди, оседали на снег, но прямо по их телам катились шеренги бойцов. Кто-то из раненых несколько секунд дико вопил, потом крик оборвался…
— Не туда… не туда… — бормотал Легорн, недовольно посматривая в сторону своих лучников.
Между сходящимися армиями оставалось метров двести, когда прогудел вражеский рог. Шеренга противника расслоилась — мечники и копейщики продолжали мерно шагать, а лучники, идущие за их спинами, остановились, опустились на одно колено, подняли оружие. Вновь раздался звук рога, и сотни черных стрел прошили воздух. Почти каждая нашла свою цель. Но щиты и доспехи были прочны, и лишь трое упали на снег под ноги товарищей.
— Ну же! — выдохнул Легорн. Сейчас он видел, насколько удобную позицию выбрал для своих лучников. Лесок находился в стороне, на небольшом возвышении, потому стрелы летели чуть дальше и округа просматривалась лучше. Сами же стрелки были мало заметны на фоне голых кустов и деревьев. Лучники могли рассредоточиться, а значит, были менее уязвимы. Кое-кто и вовсе спрятался за стволами.
— Ну же! — И словно услышав его нетерпеливый возглас, стрелки выпустили очередную порцию стрел. Гонец уже донес до них приказ военачальника, да они и сами сообразили, куда теперь следует бить. И все же прицел оказался не совсем верным. Большая часть стрел ударила по закованным в броню копейщикам. Лишь несколько вражеских стрелков выронили луки. Но уже следующий залп свалил в снег полтора десятка лучников.