Ни живые, ни мёртвые

Рофф Дайана

— У тебя новая сумочка? — спросила я, когда мы разделись и сели за наш столик.

— О, да, — Анна прищуренным взглядом скользнула по своему аксессуару и повесила его за край спинки стула. — Правда, мне не нравится, что она так мало к чему подходит из моего гардероба... Хочу у тебя заказать один наряд.

Замешательство прохладным ощущением прошлось по душе, неровными волнами задев струны души. Граничило с удивлением, но нет — всего лишь секундное смятение. Почти с самого начала учёбы в Доноване все знали, что я не только главная красавица института, но и талантливая швея и дизайнер. Некоторые за это время успели взять у меня заказы, которые я

уже давно выполнила, но из собственной группы так никто и не решился... и уж тем более Анна. Она, конечно, всегда одевалась шикарно, но я и представить не могла, что ей когда-нибудь пригодятся мои услуги. С другой стороны...

— О, я буду только рада с тобой поработать, — честно сказала я, предвкушая хороший шанс узнать так называемую подругу получше.

— Тогда предлагаю в скором времени съездить за тканями, — Анна подмигнула, явно пребывая в хорошем настроении.

— Поразительно, что в Равенхилле вообще есть магазин тканей, — я вспомнила, как первое время с трудом пыталась найти здесь хоть что-то полезное для шитья. — Кстати... а ты не замечала в нём что-нибудь странное?

Анна даже бровью не повела.

— Где-то вылезли мертвецы?

— Нет.

— Тогда неинтересно.

И не удивительно.

Анне плевать на людей, а на место проживания — да и подавно. Уж вряд ли она верила во что-то мистическое, и скорее сочтёт меня поехавшей, если я скажу, что боролась вчера с монстром вместе с Вильгельмом. И не думаю, что он ей рассказал об этом инциденте: наверняка не всё говорил своей младшей сестре, чтобы уберечь её от... чего? От Рэбэнуса Донована? Может, тот «охотился» не только за мной, но и за кем-нибудь другим? Может, одной из его жертв и стала Тинг? С другой стороны, раз она входила в его свиту, то вряд ли ему понадобилось её убивать.

Тут явно замешано что-то ещё... или кто-то.

Нам принесли заказ: маленькие тортики, мороженое и горячий шоколад — мы решили полкамиться местными десертами вместо изысканных блюд.

— Вчера были похороны Тинг, — я заметила, как напряжённо Анна взяла ложечку и надкусила шоколадный тортик. Её лицо ничего не выражало, но я уловила, как на мгновение дёрнулся уголок её рта. — И... пришёл Вильгельм.

Бесполезно спрашивать, почему Анна не пришла на похороны. Тинг была ей не интересна, как и все люди. Когда кто-то умирал, даже если знаменитость или знакомый, то её это никак не волновало. «Смерть и смерть, что в этом такого? Никто не вечен», — так amie сказала мне однажды. И я согласна с ней, ведь она действительно права. Но когда видел столь много смертей...

— Они встречались, — сразу выдала секрет Анна, которая догадалась, в какую сторону я клонила.

— Он мне рассказал, — кивнула я и дрогнула, вновь вспомнив о чудовище. — До сих пор удивлена этому. Со стороны казалось, что Вильгельм и Тинг даже не знакомы друг с другом и уж тем более не подходят.

— Люди склонны прятать то, что им дороже всего, — на французском проговорила Анна столь похожей интонацией, как у её брата, что на несколько секунд я вновь ощутила себя на кладбище.

Чтобы быстро забыть пережитый ужас, я попробовала своё мороженое из зелёного чая — и на вкус так же божественно, как и в Китае.

— Только из-за вашего незаконного бизнеса?

— Был бы другой способ зарабатывать столь много денег, родители, пожалуй, не стали бы подвергать своих детей опасности, да и себя тоже, — отвечала Анна категорично,

тщательно собирая шоколадную стружку с тарелки. — Но они привыкли, так сложилась их жизнь с очень давних времён. Вильгельм сам виноват, что согласился продолжить их дело.

Я быстро оценила ситуацию.

— А ты нет?

— Я ничего не знаю об оружии, — деликатно не ответила прямо на мой вопрос девушка, чуть приподняв брови. — Да и плевать на это хотела, pour etre honnete?.

— Почему же тогда Вильгельм согласился? — я вспомнила его чёткий выстрел, спасший меня от монстра.

— Спроси у него сама, — слегка раздражённо фыркнула собеседница.

— Но он только что лишился любимого человека.

— И при этом крепко держится, — Анна сказала это с лёгкой гордостью, словно только семья Готье могла столь прямолинейно преодолевать все горечи жизни. — Потому что как только перестаёшь клеить пластыри на потери, чувства, проблемы, прошлое, настоящее — на себя в целом — так жизнь сразу иной становится. Нужно прекратить заполнять очередные пустоты чем-то или кем-то — это бесполезно и совершенно безнадёжно. Всего лишь стоит научиться заполнять себя собственной энергией и учиться смотреть себе в глаза. Не пустота должна быть после отдачи, а внутреннее «я» — самое родное человеку, живущее с ним с рождения и преданно проходящее путь от начала до самого конца. Никто не позаботится о твоём внутреннем «я» так хорошо, как ты сам. Никто не сможет вытащить тебя из ямы без твоего желания. Поэтому и Вильгельм, и я, и вся моя семья так держимся — мы заполняем себя сами. По крайней мере... стараемся изо всех сил, — последние слова она дополнила будто про себя.

Я замерла с ложкой между зубов, засмотревшись на идеально подведённые серые глаза Анны.

— А я-то думала, чем вы отличаетесь от всех остальных, — я подавила в себе удивление от того, как подруга в последние дни стала всё больше говорить о своих скрытых чувствах, и усмехнулась. — А оказывается, вот оно всё как...

— Мы все разные, — флегматично подметила она. — Твоя семья тоже чем-то отличается.

— Разве что идиотизмом.

Анна вскинула бровь, явно ожидая от меня продолжение. Спустя полгода она наконец-то начала мне хоть что-то рассказывать, но жаль, что эта игра требовала ответа и от меня.

— Моя мама та ещё странная женщина, — смешно было называть Мэри своей матерью, но разоблачать то, что я приёмная, тоже не хотелось. — У неё множество правил и весьма глупых, как, к примеру, не смотреть телевизор. А отец просто жалок. Мебель и то лучше выполняет свою функцию в доме, чем он.

— Не легче тогда снимать квартиру?

— Легче вернуться в Китай, — я закатила глаза, с лёгкой долей злости зачерпнув ещё мороженого. — Но меня держат финансовые трудности и образование.

А ещё... что бы я ни говорила о приёмных родителях, это они вызволили меня из приюта. Вот только иногда у меря возникала мысль, что сделали они это с какой-то тайной целью...

— А ещё за шею, — хмыкнула Анна. — Или за задницу.

— Эй!

— А на самом деле это всего лишь простой страх: не знать, что делать со своей жизнью дальше.

— Ведь мы вряд ли все станем исторками, — развила я её мысль, поддавшись её расслабленному настрою. — Я люблю шить, Арни разбирается в химии, у Лиама футбольный мяч вместо мозгов, у других тоже иные интересы... разве что у Гленис может что-то получится.

— И зачем мы тогда поступали на это направление... — Анна кинула взгляд в окно, тоненькой полоской виднеющееся между длинными занавесками.