Нибелунги
Шрифт:
Румольда захлестнула волна ревности. Ему хотелось обнажить меч и рассечь любого мужчину, присутствовавшего в атриуме, от темени до пупа, дабы тот не смел даже взирать на несравненную Ульрику.
Хозяйка приблизилась к столу. Альбоин тотчас вскочил с места и поспешил к ней, в надежде на то, что ему удастся провести ночь в её сладостных объятиях. Лангобард усадил хозяйку подле себя и попытался завести с ней светский разговор. Посол уже успел изрядно выпить и, разгорячённый вином, буквально пожирал хозяйку глазами. Остальные же лангобарды старались вести себя чинно, ну разве что исхитрялись схватить за зад или грудь подвернувшуюся служанку.
Хозяйка и посол обсудили предстоящую свадьбу Кримхильды и Агинмульда. И нашли друг друга на редкость приятными собеседниками. Румольд же всё это время не сводил глаз с Ульрики, удивляясь её самообладанию и женской хитрости. Она вела себя так кокетливо, словно собиралась провести ночь с послом. Лангобард же, попавший под чары хозяйки, старался выказывать ей всяческое внимание – подумаешь, римляне, и лангобарды умеют ухаживать за женщинами! Ульрика даже для вида пригубила вина…
Увидев это, Румольд почувствовал, что его сердце сковал ледяной страх.
Наконец Ульрика пришла к выводу, что гости окончательно пьяны и им пора на покой. Она увлекла за собой Альбоина, тот же тщился казаться жеребцом, однако у него это получалось с трудом: язык и ноги заплетались, перед глазами всё двоилось, даже Ульрика. Дружинники попытались дать своему командиру прощальное напутствие, когда двое из них рухнули на стол и атриум помимо пьяного гама и разгорячённых криков огласил раскатистый храп.
Румольд поспешил вслед за «голубками». Ему претила мысль о том, что этот дикарь посмеет даже дотронуться до Ульрики. Впрочем, опасения ревнивца были напрасными. Альбоин, не дойдя до спальни, рухнул на пол и… захрапел.
Злоумышленники стояли подле распластавшегося на полу лангобарда.
– Гости быстро опьянели… – переводя дыхание, произнесла женщина.
– Вероятно, началось действие зелья, – предположил коннетабль. – Теперь остаётся только ждать…
Он плотоядным взором окинул Ульрику с головы до ног и буквально набросился на неё, подобно изголодавшемуся зверю. Женщина не сопротивлялась, напротив, она жаждала близости с другом своей юности.
…Насладившись друг другом, Ульрика и Румольд не спешили размыкать объятий. Наконец женщина первой поднялась с ложа.
– Скоро полночь… Не мешало бы проверить: живы ли ещё лангобарды? – сказала она и накинула просторный пеплос [23] . Из высокого разреза одеяния соблазнительно виднелась длинная стройная нога.
Румольд сладко потянулся, соседство с мёртвыми лангобардами ничуть не тревожило его. В данный момент его помыслы занимала только Ульрика.
– Твоим гостям уже некуда спешить… Мы же можем продолжить… – он лукаво подмигнул возлюбленной. Та лишь передёрнула плечами и попыталась собрать в пучок растрепавшиеся во время соития волосы.
23
Пеплос представляет собой длинную, достигавшую земли одежду, надевавшуюся прямо на тело и оставлявшую один бок открытым.
– Мне бы хотелось побыстрее отделаться от них… Тогда и продолжим…
Румольд резко поднялся с ложа и рывком привлёк Ульрику к себе.
– Признайся, ты хоть вспоминала обо мне… Хотя бы иногда…
Женщина опустила очи долу.
– Первое время мне не хотелось жить без тебя… А потом мой муж завоевал-таки не только моё тело, но и сердце, – призналась она.
– Ты любила его?
– Да… К чему лгать?..
Румольд отстранился от Ульрики.
– Я не смею ни в чём упрекнуть тебя. Ты принадлежала к знатной семье, я же был конюхом. Я думал, что больше никогда не увижу тебя, однако судьба распорядилась по-иному…
Румольд быстро оделся и направился в атриум, дабы «навестить» лангобардов. В коридоре он наткнулся на Альбоина, тот лежал на прежнем месте. Румольд склонился над лангобардом и прислушался к его дыханию, затем для верности потряс его за плечо. Альбоин был мёртв, римское зелье сделало своё дело.
– Вот и всё… Пора собирать урожай… – спокойно произнёс Румольд и продолжил свой путь в атриум. Там его ожидала точно такая же картина – лангобарды были мертвы. Теперь предстояло погрузить тела в телеги, вывезти их с виллы и бросить в озеро, предварительно привязав камни к ногам. Затем надо было подумать, что делать с лошадьми…
…Румольд и Дерек погрузили тела лангобардов на две телеги. Никто из мужчин не высказал и слова сожаления. Когда погрузка была завершена, из дома во двор вышла Ульрика.
– Лучше покинуть виллу через задние ворота. Они хоть неширокие, но телега должна пройти. Затем по просёлочной дороге доберётесь до озера, так вы минуете римские посты… – посоветовала хозяйка. Румольд понимающе кивнул. – А что делать с лошадьми? Ты подумал?.. – спросила она.
– Пока нет, но что-нибудь придумаю… – пообещал коннетабль.
…Румольд и его сподручный окончательно избавились от трупов, когда забрезжил рассвет. Злоумышленники поторопились вернуться на виллу прежним путём. Ульрика не смыкала глаз, пребывая в крайнем волнении. Она взяла тёплый плащ, закуталась в него и отправилась на задний двор. Когда она наконец увидела пустые телеги, миновавшие задние ворота, то облегчённо вздохнула.
– Слава Великому Логосу, вы вернулись! – воскликнула она.
– Я переправлю лошадей к галлам, – пообещал Румольд. – Но мне нужен проводник, хорошо знающий тамошние места.
– Я помогу тебе, – пообещал Дерек. – Я наполовину галл, наполовину – франк. Так что я найду с галлами общий язык. Мы выручим за этих лошадей приличную сумму. Выходить надо немедля, к вечеру мы доберёмся до нужного нам селения.
– Я соберу вам поесть в дорогу, – засуетилась Ульрика и уже намеревалась пойти на кухню, как вдруг вспомнила о чём-то…
Дерек и Румольд уже направились в конюшню.
– Румольд! Румольд! – воскликнула Ульрика им вслед. Коннетабль обернулся и остановился. Женщина поспешила к нему. – Всё как-то быстро произошло… – переводя дух, сказала она. – Мы даже не успели ни о чём толком поговорить… Но я… Словом, скажи мне: ты женат?