Ничего, кроме магии
Шрифт:
Наташа делала генеральную уборку, а Сергей решил пока навестить Брентона и Молоканова. Ученик позвонил Ульфиусу по мобильному телефону (Сергей удивился прыти, с которой авенорцы освоили технические новшества Земли) и сообщил свой адрес, а также массу другой полезной информации. Какой – магистр распространяться не стал. Просто откланялся, сообщил, что не знает, когда вернется, и отбыл в неизвестном направлении.
Кандидата в депутаты и его «канадского» консультанта Лунин застал сидящими
– Размышляете, как завоевать доверие электората? – с порога спросил Лунин. Он прошел в номер и уселся на журнальный столик – третьего кресла не было.
– Вроде того, – ответил Брентон. – Скажи мне, Сергей, что ты знаешь о Патрикееве? Вот Виктор говорит, что он физик и работал в том же институте, что и ты.
– Ну да. Я же рассказывал в парке. Он у меня квантовую механику вел. Сволочь.
– Почему? – заинтересованно спросил авенорец.
– Да как бы объяснить? Деловой очень. Студенты ему до лампочки, физику вроде бы любит, но странною любовью. Зачем таких уродов преподавателями назначают? А на зачетах цеплялся к ерунде…
– Странного в нем ничего тогда не было?
– Странного? – переспросил Лунин. – Не знаю. Взгляд бешеный, конечно. Но среди ученых чудики не редкость.
– Видишь ли, Сергей, – смущенно вмешался Виктор. – Наш друг из Канады полагает, что Патрикеев – зомби. Сергей расхохотался:
– Точно! Как я еще в университете не понял? Он еще тогда был с душком!
– Вот видите, господин Молоканов, – довольно улыбнулся Брентон. – Мой старший коллега, награжденный гранатовым ожерельем, тоже подтверждает наличие у интересующей нас особы признаков зомбированности. А я сделал свои выводы по фотографиям, которые вы мне любезно предоставили.
Молоканов посмотрел на Сергея с тоской. Похоже, заявлений авенорца он вообще не понимал. Утешало единственное: глупости, которые тот выдавал, можно было списать на не очень хорошее владение русским языком.
– Кстати, сэр Лунин! Мы собираемся ночью нанести визит в контору нашего оппонента. Пополнить за его счет свои финансовые ресурсы. На выборную кампанию нужно много денег, да и номер затягивает дорого, а золота у меня не так много…
Брентон довольно улыбнулся. Похоже, мысль об ограблении приятно возбуждала его.
– Почему бы и нет? – вздохнул Сергей, вспоминая полет молодого авенорца на ковре-самолете. – Вы заклинанием невидимости владеете, Брентон?
– В полной мере, – кивнул он.
– И сейфы открывать можете?
– Да.
– И защиту распознавать?
– Магическую – да. А с техническими средствами поможете мне вы.
– Ну так и пойдем, – на удивление легко согласился Сергей. – Тащи сумки пустые, Витя. Набьем их золотыми червонцами.
– Вы не шутите? – побледнел Молоканов.
– Да какие тут шутки? – недовольно спросил Сергей. – Время дорого. Иди за сумками, с родными
Виктор поспешно выскочил из номера.
– Интересно, вернется? – равнодушно спросил Сергей.
– Почему нет? – удивился Брентон.
– Ты не поймешь, – вздохнул Лунин. – Хотя объяснить постараюсь. Возможно, тебе так не кажется, но мы вовсе не каждый день грабим банки. И даже не каждый год.
– Тем более здорово! – с энтузиазмом воскликнул Брентон.
– Одна надежда – Ульфиус нас вытащит, – под нос пробормотал Сергей.
Не прошло и сорока минут, как в номере снова объявился Виктор с двумя спортивными сумками – большой и маленькой. Видно, борьба за депутатский мандат и права граждан родного города сделала Молоканова решительнее, чем он был прежде.
– Физик, – хмыкнул Сергей – Маленькую сумку в большую вложи…
– Да, действительно, – растерянно пробормотал Виктор, проделывая манипуляции с сумками.
– Поехали? – предложил Брентон. Глаза его горели.
– Вызовем такси по телефону, – предложил Сергей. – Что шататься по улицам? Вы смотрите, в машине не обсуждайте наши планы. А выйдем квартала за два до их офиса. Нет, после. Скажем, у «Рыбака Дона». Ну, присели на дорожку!
Вечерело. Далила и Белоусов скромно сидели в углу кабинета. Кравчук по-хозяйски расположился за столом и обзванивал прежних друзей и знакомых, сообщая им, что вернулся. Весть о возвращении прежнего директора «Барса» распространялась по городу подобно пожару в сухом лесу.
Бонуций с интересом поглядывал в окно.
– А ведь если твои не вступятся, их номер может выгореть, – шепнул подруге Белоусов. – Я не понял, что он тебе обещал? Куда он нас возьмет? И на фига нам это надо?
– Ты никогда не отличался большой сообразительностью, – недовольно фыркнула Далила.
– Так объясни, – на удивление терпеливо попросил Олег Семенович.
– Погибну я, если хозяева меня бросят, – с тоской сообщила Далила. – А он может сделать так, что буду жить. Своей жизнью. Хозяева тоже обещают, но тем тварям разве можно верить? А я петь хочу… Мне знаешь как понравилось!…
– Я не понял, ты что, на игле?
– Хуже.
– Да куда уж хуже? – переспросил Белоусов.
– Не грузи, – попросила Далила. – Эх, знать бы, что с хозяевами он разделается…
– Да что он вообще за птица? – свистящим шепотом спросил Олег Семенович.
– Крутой, – на понятном другу языке пояснила Далила. – Только я не поняла насколько.
Белоусов еще раз смерил взглядом сильно похудевшего, по-хозяйски развалившегося в кресле Кравчука, на его телохранителя, который, совершенно не обращая внимания на то, что творится в кабинете, не отрывал глаз от окна. Он обнял Далилу и прошептал ей на ухо: