Чтение онлайн

на главную

Жанры

Ничего странного
Шрифт:

Безусловно, постмодернизм не так прост: в нём нередко проявляется и тяга к сакральному, и экзистенциальные мотивы. Такова, например, трилогия В. Сорокина «Лёд», в которой эксплуатируется и преломляется гностический миф. Тем не менее возможностей для качественного прорыва и выхода из русла парадигмы Просвещения у постмодернизма нет. В нём возможны только формы отрицания этой парадигмы, но не выход. Обращение к мифу, к священному здесь происходит не как к источнику, через который осуществляется связь человека с ноэтическим миром, но как к предмету игры.

Однако означает ли явно диверсионный характер постмодернизма по отношению ко всему, что человечество считало ценным, что он абсолютно бесплоден и может только жевать самого себя? Всё более очевидна неоднозначность этого подзатихшего после лихолетья 90-х

направления. Даже творчество В. Пелевина, являющееся своеобразной буддистской проповедью и метафизической сатирой, опровергает такую однобокую интерпретацию. Но этот вопрос в данной статье разбирать нет возможности, поэтому мы оставим его в стороне, сконцентрировав внимание на направлении «метафизического реализма».

Постмодернизм метафизиков утверждает, что дискурс не принадлежит истине не в силу того, что истины нет или что она относительна, но в силу того, что она невыразима словами. Игра же освящена светом интеллектуальной интуиции автора и, что является более ощутимым и явным, раскрывает его особую философско-метафизическую систему (яркий пример – рассказ Ю.В. Мамлеева «Один (о космическом ницщеанце)»).

Поэтому постмодернизм метафизиков является не тем, чем может казаться. Можно сделать два умозаключения: либо это особый постмодернизм, либо это вовсе не постмодернизм, а просто внешне на него похожее течение. Второй вариант представляется более предпочтительным, поскольку в ином случае сама суть метафизического реализма совершенно не будет выражена.

Итак, влияние постмодернизма на метафизический реализм является существенным, однако идеологическая суть постмодернизма при этом полностью игнорируется писателями-метафизиками. Ю.В. Мамлеев, например, даже не считает нужным считаться с таким явлением, как постмодернизм, которое «просто фиксирует собственное бессилие и насмешку над собой же». [4]

Чудо из античудес

Ещё недавно можно было утверждать, что если современный человек прочитает о жизни преподобного Аммона, приручившего двух драконов, он даже не захочет читать остального, так как такие «сказки» не содержат в себе ничего полезного (керигму, то есть изложенное вероучение, как считают, в частности, протестантские теологи, необходимо отделить от мифа), хотя именно ужас, внушаемый этими существами, стал причиной спасенья нескольких разбойников. Если святой мученик Христофор, который, согласно наиболее раннему преданию, был киноцефал и изображён на иконе соответственно, с собачьей головой (есть и другие, человеческие, изображения), то Синод, обратите внимание на время, в XVII веке «противные естеству, истории и истине» [5] написания пытается упразднить. Хотя этого и не происходит, но на местах иконы всё-таки изменяют: в Спасо-Преображенском соборе в Ярославле у святого мученика Христофора с ликом человека справа на нимбе видно очертание собачьей пасти. Ясное дело, святые с «противными естеству, истории и истине» головами ничему не назидают и внушают только опасения.

4

Мамлеев Ю.В. Свободная русская поэзияmamleev.htm

5

Липатова С. Святой мученик Христофор Песьеглавец: Иконография и почитание http://www.pravoslavie.ru/put/070522120099.htm

Слишком становятся в Новое время узки границы реальности, но XX век в стремительном бегстве от реализма и от модерна бежит всё равно не вспять, а просто пытается ускорить свой конец. Реализм, занимавшийся только одним срезом реальности и явившейся в литературе наиболее адекватным воплощением духа модерна, – искусство для удовлетворения потребностей рацио, стремящегося всё поместить в прагматически подходящие границы. Всё иное, признаваемое теперь за воображаемое и фантазии, такое искусство игнорирует.

Сегодняшний читатель признаёт чудо, но, в основном, это античудо. Приручение драконов для него станет забавнейшим чтивом, сопровождаемым скучными «нотациями», а икону святого-киноцефала он, возможно, поместит в виде

постера рядом с джедаями и Чубакой; смысловую часть житий он просто опустит, как маловажную.

На первый взгляд, Н. Макеева следует логике этого античуда, чуда без смысла. Её произведения населяют фантастические существа: живые пятна, вампиры, ангелические бесы и просто бесы, цивилизованные людоеды и чудаковатые питомцы. При этом персонажи постоянно переживают какие-то метаморфозы и трансформации. Обычный мир представлен как вскрытый для потустороннего, в него врывается, не спрашивая ничьего одобрения и без логического обоснования иное. Самое интересное, что персонажи произведений Н. Макеевой при этом потустороннее принимают за нечто родное и, несмотря на свои страхи, пускаются вместе с ним «впляс», входят в него, хотя ничего хорошего это для них не сулит.

Но мир произведений Н. Макеевой неоднозначен и сложен: дионисийское фонтанирование и жестокость беспрестанно изменяющейся реальности сочетается с холодной отчуждённостью автора и особым тонким ощущением трагичности, с ощущением утраты. Ужасное и патологическое смешаны с красотой и страхом, со стремленьем вырваться из этого. Так, например, героиня рассказа «Невеста» девочка Таня живёт в ожидании «полного разврата», который, по её предчувствию, должен с ней случиться. Но удивительна последняя фраза в рассказе: «И когда случайная тень наползает на душу, Танечка замирает и, закрывая глаза, готовится стать невестой». Это религиозное отношение к разврату одновременно ужасает и поражает наше воображение. «Как можно видеть красоту в собственном страхе?» – риторически вопрошает героиня-повествователь из эссе «Красота».

Душная земная плоть с её ограниченностью запускается в инфернальный пляс лёгким пером мастерицы субтильного. Предельно субъективный неожиданный взгляд автора на то, что он изображает, парадоксальным образом оживляет всё вокруг, превращает дьявольский карнавал и насмешку в указание на то, чем изображаемое по сути не является. Тут действуют принципы, недоступные рацио.

Интересно, что в её произведениях всё – от пятен и людей до нефти – живёт своей жизнью (в согласии с представлениями древних). Как проинтерпретировать высказывание вроде этого: «В воздухе носится и норовит укусить голосистая нефть»? Ещё индейцы хоппи считали, что «если мы будем выкапывать богатства из земли, мы навлечем беду». И кусающаяся нефть как-то по-родному близка и знакома, хоть и не вселяет надежд. Есть в этом что-то ужасное. Во сне, я думаю, многим чувствительным людям могло привидеться, например, как они убегают от огромной сто долларовой банкноты, или как их заставляют работать кассирами или менеджерами. В общем, голосистая нефть – это контекст эпохи.

Но нужно ясно понять, что такие странные существа, как нефть, оказываются в произведениях Н. Макеевой не вследствие её рациональной рефлексии по поводу нашего времени и положения, хотя и этого отрицать нельзя, но прорываются из под- над- помимосознательного. Это тем более верно, что сама писательница высказывалась, что творчество можно назвать «припадком» [6] .

Царство дословесной реальности и молочные реки снов

(несколько замечаний о языке)

6

Макеева Н. Творчество – это припадок. Интервью с Натальей Макеевой на портале Паттерн http://eurasia.com.ru/makeeva/pressa/pattern-intl.htm

Девичий силуэт в распалённом воображении прозрачней лунных бликов на воде, сравнительно со шкафом просто чушь.

Е.В. Головин

Но многие люди стремятся жить как можно дальше от шкафов и других слишком явных предметов. Шамбала, Агартха, Туле… Китеж. Нет никаких гарантий, что эти манящие многих искателей страны вообще можно найти. Во всяком случае, в наше время они сокрылись с глаз долой от умопомрачённого человечества. Но вопрос заключается в том, как их искать. Действительно ли в поисках Шамбалы надо ехать на Тибет? Совершенно ясно, что профан найдёт только горы, камни, другие географические объекты, в лучшем случае, ящерицу.

Поделиться:
Популярные книги

Я Гордый часть 2

Машуков Тимур
2. Стальные яйца
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я Гордый часть 2

Приручитель женщин-монстров. Том 5

Дорничев Дмитрий
5. Покемоны? Какие покемоны?
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Приручитель женщин-монстров. Том 5

Бездомыш. Предземье

Рымин Андрей Олегович
3. К Вершине
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Бездомыш. Предземье

Идеальный мир для Социопата 3

Сапфир Олег
3. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
6.17
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 3

Сонный лекарь 4

Голд Джон
4. Не вывожу
Фантастика:
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Сонный лекарь 4

(Противо)показаны друг другу

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.25
рейтинг книги
(Противо)показаны друг другу

Корсар

Русич Антон
Вселенная EVE Online
Фантастика:
боевая фантастика
космическая фантастика
6.29
рейтинг книги
Корсар

"Фантастика 2023-123". Компиляция. Книги 1-25

Харников Александр Петрович
Фантастика 2023. Компиляция
Фантастика:
боевая фантастика
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Фантастика 2023-123. Компиляция. Книги 1-25

Идеальный мир для Лекаря 10

Сапфир Олег
10. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 10

Вперед в прошлое 5

Ратманов Денис
5. Вперед в прошлое
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Вперед в прошлое 5

Дворянская кровь

Седой Василий
1. Дворянская кровь
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.00
рейтинг книги
Дворянская кровь

Системный Нуб

Тактарин Ринат
1. Ловец душ
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Системный Нуб

Система Возвышения. (цикл 1-8) - Николай Раздоров

Раздоров Николай
Система Возвышения
Фантастика:
боевая фантастика
4.65
рейтинг книги
Система Возвышения. (цикл 1-8) - Николай Раздоров

Путь Шамана. Шаг 1: Начало

Маханенко Василий Михайлович
1. Мир Барлионы
Фантастика:
фэнтези
рпг
попаданцы
9.42
рейтинг книги
Путь Шамана. Шаг 1: Начало