Ничья по-английски. Исповедь эмигрантки
Шрифт:
— Нет!
— Сейчас же, я сказал!
— Ты выставляешь меня дурой. Не могу.
— Дурой? Да я тебя убью, когда ты вернешься!
Он отключился.
Я ничего не сказала Нилу. Но в том не было необходимости — он и так все слышал.
— Проблемы? — спросил он.
— Нет, — безразлично ответила я. — Друг.
— То есть проблемы, — заключил Нил. — С моделями это часто бывает. Один из ревнивых дружков заявил на меня как-то в полицию. Так что я под наблюдением.
— Меня это не беспокоит, — ответила я.
— Хорошо. Меня тоже.
И мы оставили
Съемка была очень плодотворной. После Нил отвез меня в магазин, а затем — домой. Роджер уже ждал под дверью, злой как черт. Он ничего не сказал Нилу. Подождал, пока тот уедет, пока я зайду в дом — и уже тогда поприветствовал меня в своем стиле.
— Ты шлюха!!!
— Здравствуй, — я прошла мимо него.
Роджер опешил. Честно говоря, мне показалось, что он сейчас на меня бросится. Но нет — Роджер лишь прорычал, тяжело дыша:
— Мне пришлось ждать на улице!
— По-моему, ты специально приехал пораньше, чтобы устроить скандал! Это, кстати, тебе, — я подала ему пакет с молоком и сосисками.
Он молча взял еду, но сразу завелся по новой.
— Ты уезжаешь с чужими людьми и делаешь из меня посмешище! В моем собственном доме! Если бы мама не увидела тебя, я бы ни о чем не знал! Ключи больше не получишь!
Так-так! Выходило, что информатором оказалась его мамаша! Значит, она меня запомнила при первой встрече. Но с чего бы ей вообще за мной следить? Может, Роджер все о нас рассказал? Это придало мне уверенности:
— Тебе бы стоило давно сделать для меня ключи! Тогда и проблем бы не было!
— Я тут буду решать, что мне делать! — взревел Роджер и швырнул об пол фарфоровую фигурку.
Тогда я ушла наверх, ожидая, что он немедленно забронирует мне обратный билет. Но Роджер этого не сделал. Он предпочел высвобождать гнев, ругаясь и бросаясь вещами. А затем был фантастический секс, как будто ничего и не произошло.
Мое время в Англии подходило к концу.
Это было ужасно. Здесь я жила странной жизнью, но мне все же не хотелось ее терять. За этой чертой, за гранью окончания визы, меня поджидало что-то неизвестное и, как мне казалось, злое. Это было похоже — и я не преувеличиваю — на приближающуюся смерть. Как если бы у меня был рак, и я точно знала, что скоро умру.
Время бежало вперед, проходили дни, и я полностью потеряла покой — если он у меня вообще когда-то был. По ночам я тихо лежала с открытыми глазами, уставившись в одну точку, тогда как мои мысли неудержимо скакали в разные стороны. Но в основном я плакала — тихо, как беспомощная мышка со сломанной лапкой. Спящий Роджер даже не подозревал, что со мной творится. Ему это было попросту не интересно.
Мы все больше и больше ругались. Я теперь не боялась дерзить в ответ. Это началось в день моего неповиновения и переросло в настоящие стычки. Я была изранена и хотела спровоцировать разрыв. Странное, мазохистское желание. Я по-прежнему любила Роджера, но в глубине души понимала, что так будет лучше. Между нами произошло слишком много ссор, и еще капелька горечи пошла бы только на пользу.
К тому времени
— Мария, у меня стресс. Проблемы в офисе. Почему ты не можешь просто наслаждаться хорошим днем и дать мне наслаждаться тобой? — обычно говорил он.
А за этими словами я слышала: «Брось все это. Может, в следующей жизни, детка».
Будучи в основном дома и выходя только с Роджером, я стала асоциальной. Как это случилось? Почему? Ведь раньше в силу своей профессии я постоянно встречалась с людьми, общалась с ними и тем самым зарабатывала себе на хлеб! А теперь мне казалось, будто все это происходило с другим человеком в другой реальности…
Давление было невероятным! Я тайком пила из бара — неважно что, мне просто нужен был расслабляющий эффект алкоголя. Как в детстве, когда я тайком от папы отливала водку из бутылки, чтобы распить ее потом с друзьями. Но то было ради веселья, а теперь — от горя. И еще мне было все равно, заметит ли Роджер, как испаряются его алкогольные запасы.
В конце концов он заметил. К тому времени я уже опорожнила литровую бутылку джина «Bombay» и перешла к портвейну.
Показывая на бар, Роджер стал кричать:
— Ты ведешь себя как проститутка! Что это значит?
— Как потерянная, — безразлично поправила его я. — Не ори.
Но он завелся снова, еще громче:
— Если будешь так делать, я отошлю тебя обратно в твою дебильную Украину!
— Так давай. Рано или поздно ты все равно это сделаешь! Так что, пожалуйста, забронируй мне билет.
Да, мне пришлось попросить его об этой последней услуге. Я потратила все свои деньги, по глупости надеясь, что мой скромный вклад в общий бюджет будет что-то значить.
Роджер явно не ожидал от меня такой просьбы вместо мольбы о еще нескольких днях вместе.
— Что?
— Пожалуйста, Роджер, забронируй мне билет. Я хочу домой.
Это была ложь. Но кто-то должен был положить конец безумию. И лучше было сделать это самостоятельно.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
— Но почему? У тебя еще есть время. Ты можешь побыть тут.
— Роджер, пожалуйста!
Он шумно сглотнул и побелел. Этот человек совершенно не умел притворяться — вот и теперь эмоции буквально плясали у него на лице. Он не хотел, чтобы я уезжала. Он испугался! В другое время я бы ощутила триумф, но не сейчас. Сейчас я просто бесконечно устала…
— Я… я не могу… Нет, не сейчас. У меня будут деньги завтра. То есть, через пару дней. Скорее всего, через неделю. Тогда все и сделаем.
Итак, мне предстояла еще одна неделя в этом доме. Я должны была ждать. Мне не по силам было даже повлиять на собственный отъезд! Я вздохнула.
— Пожалуйста, сделай это как только сможешь, хорошо?
Он кивнул, но то был фальшивый кивок. Я отвернулась и ушла в спальню. Он беззвучно последовал за мной. Секс был грациозным, красивым, почти как в первый раз. И мы оба плакали.