Ничья…
Шрифт:
Конечно, ее эффектность и красота не остались незамеченными. Теперь уже даже сам певец смотрел неотрывно на красавицу, одобрительно подначивая ее и в микрофон открыто осыпая ее комплиментами в перерывах между куплетами. Все это все больше походило на смелый флирт Влады с Халилем Заком, который, видимо, был совершенно убежден, что это шоу – специально для него и, казалось, уже сделал выбор, с кем бы был не прочь пообщаться после выступления, предварительно наведя справки, можно ли «флиртовать» с этой хильвой (араб. – красавицей) или же она просто смелая, раскрепощенная девушка из какой – то непростой местной семьи, с которой лучше не связываться.
Он смотрел на нее, окруженный толпой каких – то важных павлинов. Смотрел так, как много месяцев назад, при их первом неочном знакомстве. Он прожигал ее глазами, отчего внутри у нее все закипало. Но она все же нашла силы отвернуться, нашла силы разорвать этот зрительный контакт, потому что гордость не давала ей расслабиться…
– У него есть невеста, у него есть невеста, ты ему не нужна, – словно кто – то нашептывал ей на ухо. – Он здесь с ней, официально, в открытую. Это она его держит под руку.
Мирна, очевидно, тоже видела Владин концерт и сидела за столиком, поджав губы и скрестив на груди руки. Внезапно стало по – настоящему гадко от всей этой ситуации. Девушка словно опомнилась. Что она здесь делает? Кого хочет обмануть? Зачем это все… Влада извинилась и направилась к выходу, собирая по ходу движения от гостей то за одним, то за другим столиком восторженные комплименты о том, как мастерски она двигается под восточную музыку. Дежурно кивая в ответ, сохраняя натянутую улыбку, она хотела лишь одного – побыстрее отсюда свалить. Быстро, пока были силы, набрала сообщение Амани, что ей стало плохо и чтоб ее не ждали обратно… В глазах действительно зарябило. Влада поспешно забежала в ближайшую уборную. Ей хотелось быстро умыться, перевести дыхание, снять это электрическое напряжение, бегающее по телу от одного его присутствия в зале…К счастью, уборная была пуста. Девушка открыла кран с холодной водой, смочила руки и несмотря на наличие макияжа, провела ими по лбу и волосам. Все лицо просто горело, а при соприкосновении с водой ей показалось, что оно зашипит, как раскаленная сковорода…Она прикрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь восстановить баланс эмоций…В этот момент девушка, наконец, подняла глаза и чуть не упала – в отражении зеркала на нее смотрел Васель.
Она как ошпаренная обернулась на него, чуть не запрыгнув на комод с умывальниками от страха и неожиданности, но он молниеносно подскочил к ней, подхватил на руки и прижал к стене, крепко обнимая и прикладываясь с силой к ее лбу своим:
– Шоу удалось, детка, – прошептал он ей на ухо, вдавливая в нее свою каменную эрекцию сквозь одежду. Влада шумно выдохнула, тут же взяла себя в руки и попыталась отстраниться.
– Я скучаю, Влада, скучаю по тебе, – шептал он, не давая ей возможности вырваться из своего захвата.
– Пусти меня, пожалуйста, нас могут увидеть, – пыталась она оттолкнуть его от себя и изворачиваясь, как уж.
– Нет, там моя охрана, мы одни… Так к чему весь этот спектакль? Для меня? Что ж, как видишь, я оценил…
– Не обольщайся, – прошипела она, – Мир крутится не только вокруг тебя.
– А вокруг кого? Вокруг Зака? На него переключилась? – он с силой сжал ее скулы и впился губами в ее губы, со сдавленным стоном стал целовать Владу, воскрешая в ее памяти такие волнительные и прекрасные воспоминания и в то же время, испепеляя ее своими словами. – Пальцы ему переломать? Глаза выколоть, которыми пялился на тебя?
По дыханию ощущалось, что с алкоголем он перебрал. Впрочем, Влада не знала, что перебирает он с ним уже давно, почти столько, сколько она отсутствует в его жизни, в его постели… С того самого проклятого дня ее похищения.
И все же ее тело предательски трепетало. Наконец, почувствовать вкус его губ, хоть и с хмельной горечью. Эти руки, эти прикосновения, такие знакомые, такие волнительные. Он обнимал по – своему, он ласкал так, как никто другой…
Она больше не сопротивлялась, а просто слепо следовала по стопам его плохо скрываемого желания.
Не говоря друг другу больше ни слова, а лишь учащенно дыша, они поспешно вышли из туалета. Он держал ее за руку и быстро увлекал за собой к ближайшему лифту, находившемуся в пяти шагах от них. Волнение Влады было столь сильным, что она даже не опасалась, увидят ли их. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Охрана Васеля, тем не менее, бдела во все глаза, поэтому лифта ждать не пришлось – они быстро заскочили в него и снова впились в объятия друг друга. Влада не видела, какую кнопку он нажал. Она просто об этом не думала, задыхаясь от такого родного и желанного запаха его тела, смешанного с любимым ароматом его духов…Они вышли на одном из этажей отеля, прикрываемые верными охранниками. И ей даже не было стыдно, что все эти правильные сирийцы в окружении Васеля понимали, зачем они сюда приехали.
Он быстро провел магнитной карточкой по замку – дверь прошипела, как змея, и открылась. Затолкнул девушку внутрь и, не дав им возможности раздеться, увлек за собой на кровать. Нетерпеливо расслабив ворот своей рубашки, наспех скинув костюм, Васель резко задрал ее платье. Влада была уже готова сдаться ему, но тут непроизвольно поймала краем глаза его опирающуюся пятерней на матрас руку, с кольцом на безымянном пальце. Реальность накрыла ее, ударив горячим, раскаленным обухом.
С силой начала отталкивать его от себя, – Пусти, пусти!
Он тяжело дышал и почти рычал.
– Не поздновато ли для скромности, Влада? Не глупи! Ты в моей постели! С расставленными ногами.
Не дает отползти, с силой срывает с нее трусы, расстегивает свою ширинку, другой рукой прижимая девушку к кровати за плечо. Больно, резко, оставляя синяки. Его взгляд цепляется за его татуировку на ее внутреннем бедре, сдавленно рычит, трет ее пальцем собственнически.
Влада что есть силы вцепилась в его руки, отдирает от себя, кричит,
– Васель, если ты это сейчас сделаешь, я тебя возненавижу раз и навсегда. Я не переживу второго насилия. Ты слышишь?! Чем ты будешь лучше него?! Что ты делаешь с нами?!
Вроде как услышал ее, отпустил, отшатнулся, встал, провел по взъерошенным волосам, зарычал, с силой сгреб лампу на тумбочке, упавшую на пушистый ковер с глухим звоном.
Влада свернулась в комочек, ощущая полную опустошенность. Он молчал, сел в кресло и закурил, и, как казалось, снова стал таким далеким и отстраненным. Никакой близости не получилось.
И вдруг его голос – надломленный, дребезжащий, пробирающий искренностью:
– Я не могу без тебя жить. Это убивает меня. Скажи, что и у тебя так же, что я не один горю в этом аду.