Ничья…
Шрифт:
Влада поежилась от стеснения, стягивая с себя трусы и лифчик. Все это теперь валялось у ее ног мягким грузом, а она пыталась прикрыть себя как, только могла.
Васель криво усмехнулся.
– Откуда вдруг такая скромность у такой шлюшки, как ты?
Боже, он был на грани безумия, или реально безумен…Девушка попятилась назад.
– Еще шаг – и ты пожалеешь. Стой, где стоишь, – он походил на разъяренного вампира, готового разорвать ее. Девушка остановилась. Васель подошел вплотную. Медленно наклонился и поднял с пола ее вещи,
Вернулся к камину и бросил все в огонь.
Одежда быстро вспыхнула, неприятно запахнув, вместо дыма пошла черная копоть, словно покрывающая своей грязью ее сердце…
– Видишь, как горят твои тряпки? – спросил он жестко, – с ними сгорает твоя жизнь до этого момента, Влада. В том числе и остатки моей любви, которую ты не успела растоптать своей глупостью и блядством.
Девушка в шоке смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова.
– Сгорает моя зависимость от тебя…Теперь, детка, ты стала тем, кем действительно заслуживаешь быть. Шлюхой. Была его шлюхой. Теперь стала моей.
– Что ты несешь? – с ужасом спросила она.
– Я все слышал и видел. Как ты льнула к нему, в любви признавалась и чуть не раздвинула перед ним ноги на радость всей тюрьме…
Значит, камеры не выключили… Или он приказал их включить, кто посмеет ему перечить… Ей было больно…Она чувствовала, как силы покидают ее. Он топтал ее. Топтал и радовался. Мстил. Он не простит. А простит ли она? А нужно ли ему ее прощение…Горький ком во рту…Губы дрожат. Тело тоже бьет дрожь. Так сильно, что зубы стучат…
Он снова направился к ней. Подошел вплотную. Так, что она чувствовала его запах…Тот, который был так сладок и приятен. Теперь он внушал страх…
Снова жесткий смех.
– Не обольщайся, думаешь, я накинусь на тебя прямо сейчас и изнасилую? Думаешь, ты имеешь надо мной такую власть? Хотя нет, не ты, твое тело. Он снова оценивающе обвел ее глазами…
« – Если бы Аллах дал мне знать, что после смерти меня ждет еще одна жизнь – и она будет с тобой, я бы не задумываясь убил бы себя сам, прямо сейчас, но он молчит…» – спародировал Васель Карима. – глупец и феллах (араб. – деревенщина)… Какой же у тебя дурной вкус, Влада.
– Васель, я…
– Никогда больше не смей называть меня по имени, поняла, сучка?! – он схватил ее за горло. Так, что она начала задыхаться.
– Для тебя я теперь хозяин. Господин. Запомни.
Резко отпустил ее так, что девушка чуть не упала. Схватилась за горло кашляет. А потом он сделал то, что добило ее окончательно. Он взял спиртовой гель со стола, тщательно протер им свои руки и вытер салфеткой. Брезгливо, небрежно. Он сделал это так, потому что дотронулся до нее. Он сделал это потому, что…Она была ему противна.
Он прочитал в ее глазах шок понимания его действий и снова злобно усмехнулся.
– Да, все так, как ты поняла. Не могу без брезгливости смотреть на тебя, зная что он тебя лапал. Надо тебя хорошенько вымыть, а то ты воняешь им…
Он резал по – живому. Влада с силой зажмурилась. Она не хотела воспринимать действительность, не хотела этого всего… Нет, этого не может быть. Лучше бы он бросил ее и пропал из ее жизни, а это…
– Ты не имеешь право на все это, – откуда – то появились силы, – я не простая девка с улицы, меня будут искать..
Снова смех, а потом взгляд, по которому было понятно, – она пожалеет о своей дерзости…
– Суад – крикнул он. Мигом показалась молодая, но довольно рослая девушка.
– Наша гостья нуждается в настоящем арабском хаммам…Таком, который очищает и тело, и душу, – он многозначительно посмотрел на Владу и кивком головы приказал им уходить.
Владе даже не дали одежду, чтобы прикрыться. Она так и продолжала идти голышом на своих высоченных каблуках. Как будто над ней издевается рок… Та же модель туфель. Та же ситуация. Снова она униженная и в дорогих туфлях от Лабутан. Если она переживет все это, никогда, никогда больше не купит ничего этой фирмы…
***
В доме Васеля действительно был настоящий хаммам. Такой, как в сказках. Даже красивее, чем в том проклятом «доме развлечений». Если бы не ужас происходящего, она могла бы восхититься красотой помещений.
Суад заставила ее встать на специальный постамент, вытащила хорошо знакомую Владе киису (араб. – губка для скрабирования) и начала безжалостно скоблить ее кожу. Усилия Умм Бушер показались на фоне этого ласками. Ей было больно. Очень больно. Но эта боль вместе с тем облегчала сердце…Влада со всей силы пыталась сосредоточиться на этих чувствах, лишь бы забыть ужас того позора, который ушатом холодной воды окатил ее пять минут назад.
Девушка закончила свои жуткие обтирания, после чего обдала Владу с ног до головы прохладной водой. Так неожиданно, что девушка захлебнулась…Убрав распластавшиеся мокрые волосы с лица и продышавшись, она к своему стыду увидела его. Этот жесткий горячий взгляд. Нет той морской глубины, так ее восхищавшей…Только иссиня – черная пустота. Он оценивающе разглядывал ее. Жадно. Пожирающе. От соприкосновения с холодной водой и еще более прохладным воздухом соски заострились. Она попыталась прикрыться, но это вызвало лишь его усмешку. В том положении, в котором она перед ним стояла, словно рабыня на торгах, сложно было что – то скрыть от его глаз…
– Хочу, чтобы у нее между ног было гладко, – все с той же насмешкой сказал он Суад. Нет, он сказал это грязнее, на арабском. Она бы не поняла, если бы не богатый лексикон Карима, который она так хорошо выучила в Хомре.
Для него не осталось незамеченным, что она поняла его жаргон.
– Одно приятно, Влада. Я теперь могу свободно говорить с тобой только на арабском, он тебя блестяще натаскал, – снова этот двоякий смысл, – хотя… вряд ли я буду с тобой много разговаривать, ты здесь теперь для другого…