Ничья…
Шрифт:
– Что ты делаешь? – в ужасе воскликнула она, но ее волнения были оставлены без внимания.
Васель несколькими круговыми движениями провел по ее ягодицам…
– Скажи – ка мне, Влада, а вот в эту сладкую дырочку он тебя имел? – Васель раздвинул ее ягодицы и уверенно надавил на то, что между ними. Влада с ужасом вздрогнула, – пожалуйста, – ее голос переходил в горькие всхлипывания.
– Думаю, нет, судя по твоей реакции…Что ж, дурак…Столько незабываемых моментов потерял…ну ничего, будет чему тебя научить… У меня всегда колом стоит на твою шикарную задницу… Мы
В комнате раздался громкий шлепок, а потом – женский вскрик. Потом – еще и еще. Васель наращивал темп, с каждым разом делая пятую точку Влады все краснее и краснее. Было больно, но взяв себя в руки, она старалась не кричать, при каждом ударе кусая губы и подавляя желание разрыдаться. Он уже шлепал ее когда – то, но тогда все это было будто частью игры, на грани, которая лишь возбуждала. Сейчас было по – настоящему больно… Кисти девушки до белых костяшек инстинктивно сжали ножки стула, на котором сидел ее нынешний «хозяин». На пятнадцатом ударе терпеть было уже нельзя, и она стала просить его прекратить, но это лишь распаляло его.
Влада чувствовала каменную эрекцию Васеля и понимала, что с окончанием порки он все равно возьмет желанное.
– Асфура, ты слишком непослушна, – читал он издевательским тоном ей нотацию, – может, это поможет исправить твое поведение.
– Ааай, пожалуйста, хватит, я прошууу, – уже почти кричала она, безрезультатно вертясь под его крепким захватом.
– Ты все время делаешь мне всё на зло, хабибти, ма бисыр хэк (араб. – так не пойдет), – его забавляло то, что происходило, а слезы девушки, как кажется, совсем не трогали.
– Хорошо, хорошо, Васе…Господин, хватит, пожалуйста. Я перестану себя так вести! Я буду послушной! Только прекрати, – она взмолилась, наконец, уже близкая к истерике.
Васель остановился. Властно, словно осматривая свою работу, провел рукой по ее разгоряченным полушариям.
– Хильв (араб. – хорошо), – возбужденно проговорил он, – ктир хильв (араб. – очень хорошо).
Влада шмыгала носом, все еще не способная прийти в себя.
– Вставай, халас (араб. – хватит), – сказал он повелительно, в последний раз ударив ее по больному месту.
Девушка молча повиновалась его командам, сгорая от боли и унижения. И в тот момент ей было не понятно, что сильнее ее удручает, ее выбитая покорность или боль от порки.
– Подойди к комоду у стенки и прогнись. Я хочу посмотреть на тебя.
Она молча сделала, ка он велел, подошла к стоящему у стены комоду, над которым весело большое зеркало. С ужасом она увидела в нем свое заплаканное отражение, а потом увидела его горящее похотью лицо, когда он подошел сзади. Внутри опять все предательски за трепетало. Даже сейчас, в этом болоте унижения и боли она сгорала от одного его взгляда.
– Расставь ноги, – приказал он снова, – шире. Да, вот так.
Он получал удовольствие от экзекуции, и даже не думал это скрывать. Обманчиво нежными движениями гладит по ее голому телу, дыхание – тяжелое и частое. Он был красным от возбуждения, хрипотца в голосе, опьяненный своей властью взгляд на девушку.
– Ты сводишь меня с ума, Влада, – прошептал он, продолжая плавные движения рук и снова расстегая ширинку.
Бесцеремонно Васель проник своим пальцем в ее влагалище и тут же расплылся в самодовольной улыбке.
– Хабибти, а тебе понравилось, что я с тобой делал.
С ужасом Влада осознала, что она действительно возбуждена. От шока она даже не понимала, что его болезненные шлепки отражались в ее нутре каким – то странным животным удовольствием. Его штаны упали вниз. Он скинул через голову футболку, оставшись совершенно голым.
Васель приподнял ее за волосы, заставив посмотреть в зеркало на отражение их обнаженных тел, от которых словно исходило свечение похоти. Влада бессознательно поймала в зеркале выбитую на его груди букву «В» и зацепилась за нее глазами. Васель увидел это, рвано выдохнул, резко войдя в нее сзади, не разрывая их зрительного контакта. Царапая своей щетиной ее шею.
– Ты моя – шептали его губы, дергающиеся от судорог удовольствия, – даже сквозь годы, сквозь километры, сквозь ненависть…
Она не могла больше подавлять нарастающего возбуждения и пораженно застонала.
– Да, девочка, как я люблю слышать твои стоны… Подыхал без них, без твоего дыхания, без твоей узости, без твоего тепла…
Он стал наращивать темп, потом вдруг с силой схватил ее за плечи и развернул к себе, подхватил под бедра и посадил на комод.
Его член снова оказался глубоко в ней, так неожиданно и резко, что она вскрикнула.
Васель оторвал свою руку от ее груди, которую до этого сильно мял, засунул средний палец в рот Влады.
– Намочи его, – прошептал он ей.
Девушка повиновалась, не в силах остановить его страстный напор.
Еще мгновение – и его смоченный палец оказался там, где она меньше всего ожидала. Он уверенно, но медленно круговыми движениями стал вводить его ей в анус. Она пыталась отстраниться, сама не своя от пожиравшей похоти, но все ее попытки пресекались его собственническим захватом. Когда он погрузился на полную длину, движения в обеих ее отверстиях стали синхронными. Васель то жадно впивался в губы Влады, то скользил по ее шее своей щетиной.
И его глаза снова смотрели так, как она привыкла – глубокой, одержимой морской глубиной, в которой она растворялась.
– Ты вся моя. Я владею тобой, всей, – прошептал он ей. Его страстный напор был столь велик, что сил противостоять ему почти не осталось. Из внутреннего нутра Влады вырвалась сдерживаемая ею все это время энергия. Она понимала, что приближение ее оргазма неизбежно. За все эти месяцы, за все эти слезы, переживания, мольбы… Как бы ни было с ним больно, она любила его… И это воодушевляло и уничтожало ее одновременно. Они одновременно кончили. Сказочно. Феерично. Запредельно. Сколько раз она потом ловила себя на мысли, что вне зависимости от того, насколько грязным, разнузданным, похотливым был их секс, он неизбежно заканчивался настолько же высоким, неземным, словно сакральным оргазмом.